Alfavo

1959. ЗАГАДКИ  ОСТРОВА  БОРОДАТЫХ  ВЁТЕЛ   

В августе 1959 года, после институтской практики в Челябинской области, мы вдвоём с однокурсницей Таней Б. (остальная компания не склеилась) приехали в Куйбышев, где оседлали красивый лайнер «Александр Невский» и отчалили в сторону Астрахани.     

       Астрахань превзошла мои ожидания и потому произвела на меня неизгладимо приятное впечатление. Я представлял себе пыльный деревянный город с унылыми площадями, крикливыми азиатскими базарами, телегами и верблюдами, а обнаружил уютный и зелёный городишко с каналами и узкими улицами, с белоснежным красивым кремлём и обширными парками, с очень слабым движением транспорта и непривычно приветливыми после Москвы людьми. В центре все улицы заасфальтированы, много народу, а по самым главным в выходные дни даже закрыт проезд автотранспорта, столько там гуляет публики. Много кинотеатров, один из которых – «Октябрь» – первый в стране кинокомбайн с тремя залами в летнем саду и тремя в красивом большом «зимнем» здании. Имеются  залы  научного, хроникального, художественного, стереоскопического и широкоэкранного фильмов. В вестибюле – целый ботанический сад из огромных пальм и других экзотических пород. Посмотрели мы с Таней там аж три фильма: «Сампо», «Одни неприятности» и «Соперники за рулём».

Питались мы в довольно приличном кафе преимущественно языком, печёнкой, шоколадом на молоке, молоком без шоколада, блинами со сметаной. Готовят отлично, обслуживают хорошо, цены вполне приемлемые. Других подходящих пунктов питания, правда, мы не обнаружили, попалось несколько грязных подвальчиков-столовых да шашлычная, – всё дорого, выбора нет, публика неинтеллигентная. А вообще народ в Астрахани мирный и очень доброжелательный. Где бы мы ни были – на турбазе, в парусно-гребном клубе, в областном обществе охотников, просто на улице – везде встречали чуткое и заинтересованное отношение, желание  подсказать, поделиться опытом, помочь, посодействовать.

Уяснив более или менее свои перспективы, получив из дома авиаписьмо в ответ на наши телеграммы и не получив китайского фонарика, что нами было расценено как преступление, мы выбрали маршрут на неделю, до приезда брата Эдгара, и приступили к его осуществлению.

 Вторник, 1 сентября 1959 года.

Итак, ровно через триста лет после отплытия «не в добрый час» корабля Робинзона Крузо рейсовый катер «Одесса» повёз нас вверх по Волге в рыбный проток Бузан. Солнце сияло, медленно склоняясь к горизонту, а мы сидели на палубе и уплетали дыню. Уже затемно катер воткнулся носом в крутой глинистый берег и высадил нас у небольшой деревушки Нижнелебяжье, состоявшей из улицы глинобитных домиков. В горячей пыли резвились голые туземные ребятишки и, рыча, кидались нам под ноги.

Пройдя деревушку, мы оказались на большой дороге. Часть пассажиров, сошедших  вместе с нами,  свернула  в сторону,  а  остальные зашагали в таком темпе,  словно на финише у них катастрофически остывал ужин. Естественно, нам с нашим солидным снаряжением за ними было не угнаться. Мы остались одни посреди ночной прерии с дурманящими степными ароматами, стрекотом сверчков и чёрным небом, настолько густо усеянным яркими звёздами, что всем им трудно было там удержаться, и они одна за другой скатывались по небосклону, как дождевые капли по оконному стеклу.

Однако мы отнюдь не собирались шагать в ночи пять километров пешком до Бузана, поэтому нас вскоре догнал попутный грузовик, в чей кузов мы и забрались. Грузовик шикарно прокатил нас по пампасам, распугивая светом фар зайцев и ночных птиц, и выбросил в середине большого совхоза, раскинувшегося на берегу Бузана. Бузан лежал, широкий, светлый и спокойный, и, отойдя от построек, мы разбили палатку у первых попавшихся деревьев. Особенно близко к воде не подбирались, потому что попутчики на катере рассказали про недавно случившийся большой обвал бузанского берега. А тут работал какой-то насос, и крутые глинистые берега были обломаны. Но наша лёгкая тревога вскоре была задавлена отнюдь не обвалом, а молодецким сном.

 Среда, 2 сентября.

Наутро зловещий насос обернулся мирной помпой, качавшей воду из Бузана на совхозную бахчу, а берег оказался более чем надёжным. На завтрак мы попытались  подогреть в костре закрытую консервную банку с субпродуктами, но она взорвалась, разметав весь костёр. Хорошо, что мы находились поодаль. Загубив таким образом завтрак, я решил поймать рыбу. Залез по колено в воду, закинул удочку и стал наслаждаться погодой. Невдалеке плавал какой-то белый предмет, похожий на намокший клочок бумаги или дынную корку. Он заинтересовал меня тем, что нахально перемещался против течения, медленно направляясь в мою сторону. Наконец, я разглядел, что это – рыбка, по-видимому, густера. А поперёк живота её держал в зубах длинный хищник, задумчиво пошевеливая торчащим над водой внушительным плавником. Такого мне ещё не доводилось видеть. Собака с уткой в зубах – это понятно: она несёт хозяину трофей. А тут что за вариант? И плывёт не собака, и в зубах не утка, да и я не хозяин!

Я положил удочку на воду. Загадочный хищник не отреагировал и медленно подплыл к самым моим ногам. Времени на размышление не оставалось. Внезапно я рухнул на него всем телом и крепко схватил руками. Хищник рванулся с неожиданной силой, столб брызг окатил меня, и мои руки благополучно сомкнулись. Только дохлая густера закачалась на заходивших волнах.

После такого шума удить было бессмысленно, и я отправился в совхоз добывать лодку. В правлении мне дали адреса нескольких владельцев лодок – «бударок», как их тут называют, и я пошёл по дворам. Народ здесь, в отличие от горожан, был крайне недоверчив, все кивали друг на друга. Лишь ближе к вечеру мне удалось договориться с неким Романом Ивановичем, который долго и придирчиво изучал мой паспорт, а потом выписал оттуда все данные себе на бумажку. Однако от денег отказался и, более того, дал в дорогу арбуз со своего огорода и большую кисть винограда. После долгих расхваливаний своей лодки он вручил мне вёсла и вывел на берег. Тут я обнаружил старую, большую и неуклюжую посудину, но выбирать не приходилось. Выдернув якорь из песка, я резво заскрипел уключинами против сильного течения Бузана. На полдороге увидел рыбаков, тянувших невод. Подъехал. «Бог в помощь, рыбаки, угостите рыбкой!» – «Спасибо, да ещё не взяли. Помогай, если хочешь!». Я засучил штаны и полчаса тащил с ними сеть, за что и был вознаграждён тремя сазанами и лещом кило по два каждый. Таня встретила меня радостными кликами: лодка, рыба, да ещё и арбуз с виноградом!

Астраханские рыбаки

Свернув лагерь, «в кровавых отблесках заходящего солнца» мы пересекли ветреный, но понемногу утихавший к ночи Бузан, имевший здесь ширину метров триста. Вошли в какой-то проливчик, тут же окрещённый Входным, за которым раскинулось зеркало спокойного залива, названного соответственно заливом Спокойствия. Кто не пробовал, тому я доложу, что это большое удовольствие – давать названия неведомым землям и водам.

Лодка неторопливо двигалась вперёд. С берега поднялось в воздух несколько белоснежных цапель. Слева над водой нависли кряжистые вётлы, казавшиеся бородатыми из-за висящих на них высохших водорослей, нанесённых вешним паводком. Следующий проливчик, совсем узенький, встретил нас неожиданно сильным сквозняком, впоследствии постоянно там обитавшим, за что и получил название пролива Ветров. За ним открылась удобная замкнутая бухта. Это было как раз то, что нам требовалось, и мы пристали к берегу. Разбив палатку среди бородатых вётл, запалили костёр. Ивовый сушняк, в изобилии валявшийся на берегу, горел, как порох, – ярко, жарко и быстро. Кофе поспел в одну минуту. Ночь уже вступила в свои права, у костра было тихо, но вверху шумел ветер, вётлы качались и с костяным стуком толкались друг о друга, роняя сухие ветки. Тань пришёл с берега огорчённый: упустил почищенного и выпотрошенного сазана.  Мы утешились тем, что далеко уплыть он не мог. Почему я сказал «Тань»? Так я стал называть Танюшку в походе, потому что походная подруга – это не только и не столько девушка, как друг, товарищ и брат, с которым ты – в одной неделимой связке.

Жарить рыбу не стали, оставили на завтра. Перекусив, пошли спать, рассуждая о превратностях судьбы, забросившей нас на неведомый берег. Остров это или материк? Населённый или необитаемый? Большой или маленький? Всё это предстояло выяснить назавтра.

Вот эта лодка и Тань со сковородкой.

Четверг, 3 сентября.

Наутро, как положено, стояла тихая, ясная погода. Наша бухта серебрилась сотнями играющих маленьких рыбок. Мы дали ей название бухты Веселящихся Рыбок, которое подтвердилось потом самым удивительным образом.

Наевшись до отвала жареной рыбой и поймав упущенного вчера сазана, который успел слегка протухнуть, мы погрузили в лодку сковороду с остатками завтрака и поехали на разведку. В проливе Ветров поставили в качестве сети рыболовный подъёмник, а в заливе Спокойствия часа за три наловили на мальков полный кукан окуней. Здесь же обновили спиннинг: первым его уловом тоже стал окунь. Когда возвращались, в сетке подъёмника обнаружили массу рыбы. Поскольку ячейки сетки довольно мелкие, крупной рыбы не попалось: вся от 17 до 25 сантиметров длиной. Мы варили из неё уху, жарили на сковороде, запекали на рожнах, но так с ней и не справились. Оставленная на завтра рыба испортилась, и её пришлось выбросить. Вперёд нам хватало рыбы из сетки, поставленной вечером на пару часов.

Пока съеденная рыба переваривалась, я пошёл выяснять очертания нашей земли. Вышел через лес на пляж, к Бузану, почти напротив совхоза, откуда мы приплыли. Пляж шириной около тридцати метров был испещрён многочисленными следами птиц. Между лесом и пляжем тянулась полоса потрескавшейся земли со скудной травяной растительностью, похожая на пустыню. Местами лес отступал, обнажая просторные луговины с высокой жёлтой или красноватой травой, названные мной соответственно Жёлтой и Красной прериями.

Я пошёл вдоль изогнутого дугой берега и через полчаса упёрся в протоку, в створе которой виднелись избы бузанского совхоза. Стало быть, я развернулся на 180 градусов, а наша земля – остров, с длинной стороны омываемый водами Бузана, а с короткой – прямой протокой, получившей название Большого пролива. Остров заканчивался широкой песчаной косой, с которой при моём приближении поднялись чайки, цапли, кулики и прочая пернатая живность. Я назвал косу Птичьим мысом и повернул обратно. Идя уверенным шагом со стандартной скоростью шесть километров в час, шёл до лагеря двадцать минут, из чего и уяснил размеры острова. До вечера мы занимались составлением карты, хозяйственными работами, чисткой рыбы, приготовлением и поглощением пищи.

Этой ночью стояла тишь, ветра не было даже наверху, вётлы отсыпались после вчерашнего буйства. Мы только устроились в палатке, как услышали в бухте всплески, словно шла лодка или о берег бились волны. Прислушались. Всплески становились громче и доносились с разных сторон бухты. Нам стало неуютно. Похоже, сюда плыла целая флотилия лодок на редких и шумных взмахах вёсел. Десант людоедов? Но откуда? А может, просто крупная рыба гоняет молодь? На всякий случай мы вылезли из палатки и вышли на берег. Несмотря на новолуние, ночь была довольно светлая из-за бездны ярких звёзд, небо бороздили метеоры. По всей бухте раздавались мощные всплески. Ни лодок, ни людоедов не было. Вообще не было видно никаких источников этих звуков. Я вытащил спиннинг и сделал несколько забросов. Безрезультатно, если не считать, что из-под падающей блесны с шумом вылетали целые стаи мелких рыбок и сыпались обратно в воду. Блесну никто не хватал, и мы пошли спать, так и не выяснив причину паники в бухте.

 Пятница, 4 сентября.

Утром собрались в совхоз за хлебом. Заодно надо было послать Эдгару телеграмму, чтобы он скорее приезжал в эти удивительные места. Солнце, как всегда, было яркое и жаркое, но дул сильный ветер, и по Бузану ходили сердитые волны с белыми гребешками, гневно налетавшие на нашу одинокую будару. Мы успешно переправились, и Тань пошёл по хлеб, по телеграмму и по червей, которых на острове обнаружить не удалось, а я тем временем исследовал окрестности на лодке. Когда Тань вернулся, мы переехали на свою сторону и высадились на островах архипелага Белых Цапель, названного так за поднявшуюся при нашем приближении целую стаю этих грациозных птиц. Островки были маленькими, песчаными, очень приятными, и мы принялись ловить с них рыбу, купаться и фотографироваться на фоне солнечных просторов. Погода стояла июльская, и ничто не напоминало о наступившей календарной осени. По пути домой поставили жерлицы во Входном проливе и вытащили спиннингом из Бузана несколько окуней.

Вечером, когда уже стемнело, мы выбирали рыбу из своего подъёмника в проливе Ветров. Рыбы, как всегда, было полно: симпатичные воблы, блестящие подлещики и, конечно, уйма полосатых окуней. На окуней мы уже сердились: они отчаянно запутываются в сетке и безжалостно колют руки острыми плавниками. Зато, будучи запечёнными на рожнах, они решительно вне конкуренции.

Тем временем в бухте Веселящихся Рыбок возобновились вчерашние странные всплески. Мы поплыли туда, чтобы разобраться. С короткими интервалами целые стаи мальков одновременно, как по команде, с большим шумом взлетали по всей бухте. Никто их не преследовал, они резвились по собственной инициативе. Опуская вёсла в воду, я заметил, что из-под весла тут же вылетает стая рыбок. Ударил веслом посильнее – стаи одновременно взлетели по всей бухте. Громко хлопнул в ладоши – то же самое. Словно только и ждут сигнала. Мы поиграли с ними в эти странные игры, а потом попробовали ловить вылетающую стаю сачком. Но его ячейки были крупны для этой мелкоты, – она в них не задерживалась. Потрясённые организованным порханием рыбных стай, мы вернулись на берег. Ни о чём подобном нам прежде слышать не приходилось.

Постепенно бухта затихла, весело запылал костёр, зашипела на сковороде рыба. Мы делились впечатлениями об увиденном, как вдруг в ночном мраке послышалось тоненькое мяуканье. Стали прислушиваться. Мяуканье раздавалось где-то в чаще, потом приблизилось, но за ярким кругом костра ничего не было видно, кроме зловещих силуэтов ближних кустов и деревьев. Котёнок на необитаемом острове? Невероятно. Почему же он не обнаружился раньше? Или только что приплыл через Бузан? Совсем смешно. А почему он не подходит на наше энергичное «кс-кс-кс»? Мы строили догадки, а когда я вспомнил рассказы про бандитов из «Чёрной кошки», которые в голодные годы подманивали подобным образом детей и затем пускали их на мясо, стало не до смеха. Мяуканье не смолкало, и я уже хотел пойти и разобраться, но Тань ухватил меня за рукав. «Как дадут топором по голове!» – резонно заметил он. Нехорошими словами помянули мы Эдгара, оставившего нас без фонаря. Не было с нами и ружья, отдыхавшего в камере хранения на астраханской пристани. Нам сказали, что охоты на Бузане нет, а про бандитов умолчали.

Наконец, мы заметили кошку. Она оказалась поразительно большой для такого тоненького голоска, трёхцветной, белой с рыжими и серыми пятнами. Мы ели рыбу и кидали ей, но близко она не подходила, очевидно, совсем  дикая. Впоследствии мы во многих частях острова видели кошачьи следы, особенно много у воды: наверное, ловила рыбу. Как она здесь оказалась – очередная загадка острова. Теперь каждый вечер она встречала нас на берегу своим тоненьким «мяу…мяу» и просила рыбки. Рыбки у нас было вдоволь, и мы ужинали вместе. Было даже приятно, что нас ждёт на острове живое существо. Но днём мы её не видели и не представляли, где она живёт.

 Суббота, 5 сентября.

День прошёл в уже обычной лагерной жизни с разъездами на лодке, купанием, кострами и рыбалкой. А вечером мы ждали, какие новые сюрпризы приготовит нам остров Бородатых Вётл. Они не замедлили явиться, и опять по рыбной части. На этот раз мы освобождали свою сетку от улова не в темноте, а в сумерках, и заметили, что вода в проливе Ветров кишит мальками. Они тыкались в руки и серебром брызгали в стороны. Всплесков в бухте ещё не было слышно. Видимо, это был тот момент, когда тысячи мальков шли со стороны реки через пролив в бухту на свои удивительные ночные манёвры. Поскольку нам были нужны живцы для ловли более крупной рыбы, мы попробовали ловить их руками. Это удавалось. Тут я решил, что при такой плотности рыбного потока можно и мелочь ловить редким сачком. Результат превзошёл все ожидания:  быстрый взмах в воде вслепую – и серебряный дождь полился сквозь ячейки сачка в реку и в лодку. Побросав трепещущих рыбок со дна лодки в ведёрко с водой, следующий поток живого серебра я направил сразу в ведёрко. Три взмаха – и оно было полно.Подобных чудес мы ещё не видали и никогда бы в них не поверили. Ловить рыбу таким способом и такими количествами! Её ведь можно и есть: в жареном виде она – просто объеденье, в чём мы очень скоро убедились. Вдобавок, она не требует ровно никакой обработки, а прямо из ведра высыпается на сковороду и употребляется в пищу целиком с потрохами, которых там практически нет.

Тем временем стемнело, и мальки, заполнив бухту, снова начали своё шумное представление, десятками стай одновременно взлетая над водой. Это явно напоминало какие-то коллективные занятия вроде массового урока физкультуры для малолеток. Особое любопытство  вызывал  вопрос: кто ими командует? И как? Ведь без команды такая синхронность действий просто невозможна! Разгадать этот ребус, как ни старались, мы не могли, но достаточно было того, что мы это наблюдали, и не один раз, а несколько ночей подряд. Только ради такого чуда можно было приехать на удивительный остров Бородатых  Вётел.

 Так мы прожили на острове до понедельника. Погода всё время стояла великолепная, и ничто не омрачало нашего робинзоньего существования. Но в этот день по совету проезжего рыболова мы зачем-то решили переехать на новое место, к речному посту, находившемуся километрах в восьми выше по течению Бузана. Мудрая поговорка о том, что от добра добра не ищут, пала жертвой нашего бродяжьего зуда.

Пока Тань готовил завтрак и собирал вещи, я оседлал будару и отправился в совхоз за хлебом. Там мне встретился хозяин лодки и сказал, что она ему потребуется на пару дней с сегодняшнего вечера. Я вернулся на остров. Мы призадумались и решили всё же съездить вверх до бакенщика и попробовать достать лодку у него. День был, как всегда, солнечный, но дул сильный встречный ветер, и мы поехали Большим проливом, чтобы сократить себе путь. Пролив проехали благополучно, хотя из-за ветра и медленно. На выходе в Бузан нам преградили путь острова Птичьего мыса. Мели и ветер вынуждали вылезать из лодки и тащить её по песку. Полчаса мы выбирались из пролива. Ветер ожесточённо заталкивал нас обратно, а крутые волны заливали бударку. Наконец, завернули в основное русло, но противный ветер и тут дул навстречу. Решили на обратном пути использовать его, поставив парус (из рубашки, разумеется).

Долго ли, коротко, подчалили к какому-то берегу, где, по нашим предположениям, должен был находиться искомый пост. Оставив бударку на песке и спрятав вёсла в кустах, отправились на поиски бакенщика. Зашли в какой-то калмыцкого типа хутор, где и выяснили, что бакенщик обитает вовсе на противоположном берегу. Тогда мы поинтересовались, как сюда удобнее добраться из Астрахани, не заезжая в совхоз, и можно ли здесь достать лодку. Наша любознательность насторожила чересчур бдительного местного жителя. Под предлогом оказания нам содействия он проводил нас к более компетентному калмыку, у которого якобы имелась ненужная ему пока бударка с мотором. Мотор был бы нам как нельзя более кстати, но жена хозяина решительно возразила. Мы уже собирались уйти не солоно хлебавши, как попали в западню: наш провожатый стал полегоньку шуметь и уверять остальных, что мы – вовсе не те, за кого себя выдаём. Мы огрызнулись и двинулись к дверям, но он стал шуметь ещё пуще в уверенности, что разоблачил шпионов. Хозяин тогда спросил, кто мы и что здесь делаем. Мы объяснили: мол, студенты, отдыхаем, путешествуем. Тут они в один голос закричали, что отдыхать сюда не ездят, здесь не Кавказ и не Крым какой-нибудь, и вообще уже сентябрь, каникулы кончились, и всё мы врём, а на самом деле мы, наверное, диверсанты и хотим взорвать железнодорожный мост через Бузан (который действительно виднелся неподалёку). У нас потребовали документы. Мы потребовали документы у них: мало ли, какая банда здесь гнездится, на отшибе от жилых мест. У них документов не оказалось, и мы не стали показывать свои. Когда в ход пошёл мат, мы отказались с ними разговаривать и двинулись прочь напролом. Когда в ход пошли руки, я дал по рукам, а Тань внушительно помахал штатным туристским топориком.

Они явно побаивались нас и стали требовать, чтобы мы «подождали полчаса», и тогда «придёт моторка», привезёт кого-то, у кого, в отличие от них, есть документы и всякие права, и «тогда разберёмся». Но уже темнело, и возвращаться впотьмах из-за каких-то шпионофобов нам вовсе не улыбалось. Мы решительно зашагали к берегу, не оглядываясь и не реагируя на крики: «Неси ружьё! Мы им покажем!».

Наша лодка стояла далеко. Отойдя подальше и оглянувшись, мы увидели, что нас преследуют с двумя ружьями. Это нас развеселило. Мы ускорили шаг, стараясь успеть поравняться с рыболовным катером, стоявшим у берега. Как говорится, бойся козла спереди, коня сзади, а дурака со всех сторон. Тут нас догнал новый фигурант на велосипеде и стал осторожно расспрашивать. Мы спокойно отвечали, а тем временем подошли к рыбакам возле катера и поинтересовались, как дела. А наши преследователи тут как тут. Велосипедист оказался депутатом местного совета и предъявил нам документ без фотокарточки. Мы сжалились и показали наши паспорта с фотокарточками. Они долго по очереди их изучали, потом возвратили. Поскольку повода для дальнейшего задержания у них не нашлось, они отстали, и мы направились к своей лодке. Лодка стояла на месте, вёсла ждали в кустах. Оттолкнувшись от берега, мы поехали новой дорогой, объезжая с другой стороны соседний с нашим остров Неведомый по проливу, который, в отличие от Большого, не имел мелей, за что был назван Судоходным.  

Ветер, видя, что больше нам не помешает, а скорее, поможет, прекратился вовсе. Солнце зашло, и небо усеялось россыпями звёзд. Мы не спеша двигались по зеркальной глади и пели песни.  Однако благодушие наше оказалось преждевременным. Шпионофобы не успокоились и взбаламутили всё начальство. Уже недалеко от дома нас догнала моторка председателя сельсовета. Он тоже пожелал проверить наши документы. Взял нас на буксир, привёз в посёлок, пригласил в чью-то избу, понюхал паспорта, посмотрел на просвет, полизал и вернул. Ему, серому, было невдомёк, что у шпионов документы всегда в порядке. И легенды у них более убедительные, чем байки про студенческие каникулы. Он, серый, полагал, что шпионы – это как раз бородатые люди в куртках цвета хаки и странной обуви с ненашим названием «кеды», подозрительно любознательные, ютящиеся на необитаемых островах, делающие на чужих лодках набеги на железнодорожные мосты и уж во всяком случае имеющие паспорта без печатей правоохранительных органов. Мы так хорошо подходили по всем статьям! Поэтому председатель был искренне расстроен тем, что на наших паспортах стояли правильные печати. Мы дали ему возможность погрустить на эту тему, пока он отвозил нас по нашему требованию на то место, где задержал. Но и на этом его усердие не иссякло. Он настучал на нас хозяину бударки и велел нам больше её не давать. Видимо, в отместку за свою оплошность.

Но пока мы этого не знали. Вернулись в лагерь уже совсем поздно. Надеясь этой же ночью уехать пригородным катером в Астрахань, быстро поужинали, собрались и во все вёсла понеслись по Бузану к совхозной пристани. Однако там оказалось, что катер сегодня не идёт, а хозяин лодки уже спит, и нам пришлось ночевать на самоходной барже, гостеприимный капитан которой, уступив свою каюту, восстановил нашу веру в духовное здоровье нации.

 Вторник, 8 сентября.

Наутро мы явились к Роману Ивановичу, вернули ему лодку, оставили у него своё походное снаряжение, а сами налегке пошли на поезд, поскольку делать без лодки здесь было нечего. В Астрахани же мы надеялись получить вести от Эдгара и, возможно, встретить его самого.

Дорога к полустанку, что возле железнодорожного моста, покушение на который  нам инкриминировалось, лежала через жаркую степь. Когда мы её одолели и выбрались на полотно, оказалось, что одиннадцатичасовой, на который мы нацелились, здесь не останавливается, а до следующей станции Дельта – пять километров. Тут мне пригодилась уральская практика: я водворился на рельс, и мы бодро зашагали к Дельте. Только мелькали шпалы, да шпарило солнце. Одиннадцатичасовой просквозил мимо.

И вот пять километров позади, но вместо станции перед нами предстал маленький пост, где выяснилось, что до Дельты ещё пять километров. Пришлось снова вставать на рельс. Наконец, пройден и этот этап, и мы развалились на широкой скамье в пристанционном садике. Жажду нам неплохо утолил незрелый арбуз, который мы тут же купили, а время до поезда скрасили «Кумаонские людоеды» Джима Корбетта. В два часа дня пришёл поезд «Паромное – Астрахань», и через час мы были в городе. Устроились в комнате отдыха на пристани, забрали из камеры хранения чемоданы с городским обмундированием, помылись, побрились, переоделись, приняли вполне цивильный вид и отправились на почту. Там нас ждала телеграмма: «Ждите тринадцатого телеграмму или Эдгара».  

Тринадцатого так тринадцатого. Не торчать же нам пять дней в городе. Мы ведь не в город приехали, хоть он совсем и неплохой, даже напротив. Но нас влекут дебри. А поскольку наше снаряжение осталось на Бузане, мы решили съездить туда на четыре дня, потом вернуться, забрать Эдгара и отправиться уже вниз, в плавни. Конечно, хотелось познакомить брата с дивным  островом Бородатых Вётл, но что делать, коли он такой нерасторопный.

Итак, решено. А пока мы наслаждались мирскими удовольствиями: ходили в кино, ели дыни, изучали парк культуры и отдыха. В знаменитой Астраханской картинной галерее побывать не удалось: ремонт. Зато мы облазили областной краеведческий музей, подкрепили свои знания местной флоры и фауны и выбрали район в плавнях. За отсутствием подробных карт выбор этот носил весьма поверхностный характер: мы попросту высмотрели на большой схеме зону, где побольше песков, поменьше болот и поближе море. Остановились на райцентре под названием Зеленга. Узнали, что туда курсирует пароходик, а оттуда до заманчивых мест  рукой подать.

 Четверг, 10 сентября

Нагрузившись дынями и арбузами, мы оседлали рейсовый катер и вновь появились на Бузане. На этот раз взяли и ружьё – отстреливаться от шпионофобов. Роман Иванович, застращённый председателем сельсовета, со скрипом дал нам лодку только на один день. Это опять ломало наши планы, но мы не падали духом. Приплыли на свой остров. Там по-прежнему было прелестно. Приколов лодку, пошли охотиться на Птичий мыс. Шли лесом и Красной прерией, по дороге спугнули несколько громадных тёмных птиц,  вид которых определить не удалось, тем более подстрелить. Попадались ястреба – улетали живые, падали мёртвые, убегали раненные. Порхали красивые сизоворонки, высоко кружил коршун. Не раз натыкались на сухую змеиную шкуру изрядных размеров, запутанную в траве, и на многочисленные змеиные норы. Змеи это или ужи, выяснить не удалось. В музее достаточно было тех и других. Поэтому через высокие заросли продирались с риском стать на змею.

Наконец, дошли до Птичьего мыса. Съедобных птиц там не оказалось, только чайки да цапли. Мы побродили по песчаным барханам, открыли на краю леса маленькое Нежданное озеро и пошли обратно. Посреди Красной прерии я увидел зайца. Он – наутёк. Охота на зайцев ещё не открывалась, да и зайчик был маленький, но охотничий инстинкт возобладал: я спустил оба курка. Где там! Он скакал такими зигзагами, что ни одна дробинка не попала в цель. Я пустился за ним, вытаскивая на ходу патроны. Оказывается, к ружью нужна ещё и собака. Собаки не было, и заяц исчез в высокой траве. Какое-то время мы оба выжидали. Но терпения ему не хватило, и он выскочил как раз под выстрел. Звучное эхо пошло бродить по острову, а зайчик задёргал ногами и замер. Чувства двоились между жалостью к ни в чём не повинному зверьку и радостью от добычи трофея. Съели мы его поздно вечером, поджарив на плитке у Романа Ивановича. Можно себе представить, каким он оказался вкусным. Это вам не говядина какая-нибудь и даже не свинина. Курятина, и та грубее. Закусив его парой дынек и половиной огромного арбуза, привезённого из города, мы устроились на ночлег на полу хозяйской глинобитной мазанки.

 Утро 11 сентября встретило нас ярким солнцем. Позавтракав с хозяевами, мы поблагодарили их за приём, собрали свои тяжёлые пожитки и двинулись по знакомой пыльной степи на железную дорогу, помахав на прощание острову Бородатых Вётел. Кстати, через много лет, когда появились подробные карты, мы узнали, что у него есть и официальное имя – Малый Осередок. Но наше нам нравится больше.

Из пока не опубликованной книги «За туманом»

Опубликовано в рубрике 06 Путешествия