Alfavo

12. ПОБОЧНЫЕ  ИНТЕРЕСЫ 

За пределами профессиональной работы, общественной деятельности и любовных переживаний жизнь шла своим чередом. Летом брат посещал местный яхтклуб, я ремонтировал «Белку», вместе катались на ней по окрестным рекам и озёрам, на разных берегах устраивали ночёвки с кострами и песнями. Пели песни Окуджавы, Визбора, Городницкого, Клячкина, Берковского и других известных бардов, а потом  и Высоцкого.

Моторные лодки нашей промышленностью почти не выпускались, по импорту не завозились, и энтузиасты строили их сами. Я высматривал в журнале «Катера и яхты» подходящую конструкцию на смену состарившейся «Белке» и собирался заняться судостроением. Приобрёл на работе стеклоткань и бочку полиэфирной смолы, но она оказалась уже с отвердителем и загустела прежде, чем я взялся за работу. Это сильно охладило мой судостроительный пыл. Неожиданно в спортивном магазине я увидел симпатичную мотолодку производства маленького местного заводика «Дзинтарс». Она была размером с «Белку», но из авиафанеры и гораздо легче, всего 65 килограммов (та была из простой фанеры, оклеенной стеклотканью, и потому вдвое тяжелее). Я немедленно сбегал за деньгами (260 рублей), вызвал грузотакси и отвёз её на дачу. «Где Белка, там и Стрелка», − сказала мама, и новая лодка стала «Стрелкой». Кто не помнит, две одноимённые собаки ещё до Гагарина вместе летали в космос и были знамениты на весь мир. А подсказать удачное название мама была большая мастерица.

Лодочные моторы, как и сами лодки, в те поры у нас были в глухом дефиците. Я уже присмотрел в комиссионке старый американский мотор «Эвинруд», но тут отец, поощрявший мои увлечения, привёз из Москвы новенький подвесной мотор «Москва». Когда мы установили его на «Стрелку», да ещё в паре со старым, она полетела, действительно, как стрела, и сердце заколотилось в предвкушении дальних странствий. А тем временем мы гоняли на ней по близлежащим рекам и примыкающим озёрам, вылавливая между делом пустые бутылки. Одна бутылка – 12 копеек, то есть два литра бензина. Десять бутылок – полный бак. Бутылок попадалось немало, а если добавить и свои, то топливо вообще обходилось даром.

Летом 1962 года мы с Таней снова намылились в дельту Волги, на этот раз со «Стрелкой» и двумя моторами. К нам присоединилась ещё одна Таня, младшая сестра нашего однокурсника. Чтобы их не путать, первую я стал именовать Таней Большой, вторую – Таней Маленькой, или попросту Таткой. Собравшись в Москве, мы купили четырёхместную каюту на теплоход «Тургенев» до Волгограда. Почему до Волгограда? Потому что дальше нам с ним было не по пути: он сворачивал в Волго-Донской канал и шёл в Ростов-на-Дону. А из Волгограда в Астрахань мы намеревались плыть на «Стрелке». А почему четырёхместную? Во-первых, потому что в двухместную мы втроём не вмещались. А во-вторых, мы решили взять с собой собаку, и чужого четвёртого пассажира она могла бы покусать.

Правда, собаки ещё не было, и мы с Таней Большой поехали на Птичий рынок, где присмотрели симпатичную легавую щенягу Майку ценой в пятнадцать рублей. С хозяином, который жил за городом, договорились, что заберём её сразу на теплоход, и оставили пять рублей в задаток. Перед отплытием я поехал туда на электричке, но его не застал. Пока ждал и добирался обратно, «Тургенев» ушёл без нас, но с нашим багажом. Тогда мы обогнали его на подвернувшейся машине и взяли на абордаж в Дмитрове. До Волгограда наслаждались комфортом, а там пересели в «Стрелку» и покатились вниз не по широкой и ветреной Волге, а по более узкому и тихому волжскому рукаву – Ахтубе, заехав туда по соединительному каналу.

Ахтуба сильно петляла и была перегорожена наплавными мостами, что замедляло наш ход. Зато заправлялись мы там бесплатным бензином у военных, обитавших по берегам. В дороге к нам всё же присоединилась собака, которую мы назвали Смелым, уж очень она была похожа на белого Смелого из моего детства. Военные по берегам Ахтубы гнездились недаром, и вскоре нас прищучили за случайный въезд в необозначенную акваторию космодрома Капустин Яр. Похоже, что, опасаясь за космодром, за нами даже отправили наблюдателя, на которого потом регулярно лаял Смелый. Вот, – думал я, – после курсов контрразведки и мне могли поручить подобную работу – отслеживать туристов, высматривающих подходы к космодромам.

Тут у Тани Маленькой закончился отпуск, и я проводил её до поезда. Оставшись втроём с Таней Большой и Смелым, на барахливших моторах мы приехали в Астрахань. А поскольку московские Маклаковы корили меня за то, что в прошлый раз я проигнорировал их астраханских родственников, то теперь, оставив гружёную «Стрелку» у причала лодочной станции, мы заявились прямо к ним.

Жили они в заволжском районе Трусово, в доме деревенского типа с маленьким участком, где сидел на цепи большой овчар Джек. Чтобы он нас не загрыз, пришлось познакомиться с ним поближе и познакомить Смелого. Хозяйка тётя Сима, давно похоронившая мужа, была пожилой, очень симпатичной и приветливой женщиной с богатой, интересной биографией. В детстве ей даже доводилось сидеть на коленях у Сталина. У нее было три сына и дочь. Саша капитанил на танкере, Лёша шоферил на грузовике, Федя ещё учился, дочь жила с мужем в городской квартире.

Несколько дней мы гостили в радушном доме, попутно улаживая свои дела – ремонт моторов, оформление охотничьих документов, уточнение маршрута, – а затем оседлали «Стрелку» и дунули со Смелым в сторону моря. Посетив Астраханский заповедник, долго путешествовали по лабиринтам проток и раскатов, жили на необитаемых островах – сначала на большом острове Спасения, затем на маленьком и уютном островке Находка, который нам понравился настолько, что мы «зарезервировали» его для будущих путешествий. Занимались рисованием, рыбалкой и охотой. Случайно выловили и съели большого осетра с икрой. Хотя, раз с икрой, тогда осетрину. Ростом она была с Таню, весила килограммов тридцать, а икра потянула на пять с половиной.

Это я верхом на «Стрелке» уплетаю арбуз. А белую лилию прицепила мне Таня для колорита.

Со Смелым у нас сложилась взаимная любовь. Он самоотверженно нас охранял, то разгоняя стадо бычков, с которыми мы не могли справиться, то пугая инспекторов рыбнадзора, решивших проверить наш остров. Бывало, я уезжал на лодке один – в разведку или на рыбалку, а Таня со Смелым оставалась на острове. Когда в протоках слышался треск лодочного мотора, Таня прислушивалась, поджидая меня, но Смелый не реагировал. Если же он начинал суетиться, то это уж точно был мой мотор. А ведь моторы тогда у всех были одинаковые, других просто не выпускали.

Смелый на «Стрелке». Цветные фото из этого похода тоже сделаны с чёрно-белых оригиналов.

Возвращаясь, мы оставили Смелого у тёти Симы в компанию к Джеку, потому что перевозить его с собой в Ригу вдобавок к приличному багажу было слишком проблематично.

«Стрелка» вела себя замечательно. В незагруженном состоянии она глиссировала даже на одном моторе. Когда на скорости летишь по узкой протоке, где нет ни камней, ни мелей, только повороты, и по сторонам проносятся стены тростника с вкраплениями ив, а рядом девушка, которая чувствует и воспринимает все так же, как и ты, – это большое удовольствие. Оно захватывает душу, и душа летит вместе с вами и лодкой. Кто-то скажет: а на машине по шоссе? Позже я поездил и на машине по шоссе. Нет, это совсем не то. Там вы сидите внутри машины, а тут – летите внутри природы!

В последующие годы «Стрелка» продолжила свой героический путь, побывав со мной в ближних походах по Лиелупе с ее притоками, по Балтэзеру, Большой и Малой Югле, и в дальних – снова по Волге и её дельте, по Сухоне от Вологды до Северной Двины, по всем подмосковным водохранилищам, каналу имени Москвы и Московскому морю. На Клязьминском водохранилище она и встретила свою погибель, когда перед Московской олимпиадой 1980 года ретивые перестраховщики подвергли капитальной зачистке не только город и пригород, но и ни в чём не повинные отдалённые окрестности. Лодка хранилась у прибрежных хозяев, и они за ней не уследили. Возможно, кто-то на ней катался и оставил на берегу. Мы нашли только несколько фанерок.

Но это было потом. Летом 1963 года мы с Эдгаром планировали поездку на Северную Двину, но у него вышла задержка с отпуском, что произошло не впервые. Таня уехала к родственникам в Керчь, а я, оставшись один, сел на поезд и махнул в Киев. Ознакомившись с городом, переметнулся в Одессу, снова ознакомился и, в конце концов, обосновался в Крыму, в Судаке, куда позже из Керчи приехала и Таня. Облазив развалины генуэзской крепости в Уютном, мы углубились в соседний посёлочек Новый Свет, открыв райское местечко. Там мы лазили по горам, купались в бухте, написали несколько этюдов и воссоединились с Эдгаром, приехавшим на наш пламенный зов. Остаток отпуска провели втроём.

В следующий отпуск мы с Таней и Андреем Маклаковым отправились в Карелию, в приграничный городок Суоярви. На этот подвиг нас вдохновил, будучи в Риге, приятель моей одноклассницы, тамошний комсомольский вожак Володя Сиренко. Андрей недавно обзавёлся мотоциклом «Ява» и дунул на нём прямо из Москвы, заехав по дороге к нам в Юрмалу. Мы же с Таней поехали на поезде через Ленинград и на платформе в Суоярви были задержаны вооружённым патрулём. Уже в третий раз в отпускных разъездах нас принимают за шпионов. Видимо, есть в нас что-то эдакое… специфическое. После звонка Володе Сиренко суровые стражники с нами расшаркались и выпустили на свободу. Таня в этот раз ехала после операции на почке. Врач заверил, что от такой поездки вреда не будет, даже быстрее заживет. Главное – не застудить, и она надевала свитер через ноги. Проще было бы с безрукавным джемпером, но такового с собой не было.

Несколько дней мы пожили у Володи, поджидая отправленную багажом «Стрелку» с моторами. Развлекались, стреляли из его ружьишка ИЖ-56 «Белка» по бутылкам. Володя был парень весёлый и свойский, непохожий на чиновника. А Андрея на мотоцикле в приграничный район не пустили, пришлось ему вернуться в Ленинград и оставить своего красного коня у брата Юры, служившего там в морском ведомстве. Когда, наконец, мы воссоединились, нас посадили в грузовик и отвезли на берег озера Салон-Ярви – водного лабиринта, состоящего из нескольких озёр, соединённых узкими лесными речками. Ориентировались мы там по маленькой и слепой схеме, нацарапанной на клочке бумаги местным жителем. Гонять по этим несудоходным озёрам на моторке не получалось из-за обилия топляков и подводных камней, а по речкам – из-за их поразительной зеркальности. Невозможно было отличить реальный пейзаж от отражения в воде, и даже на тихом ходу мы то и дело врезались в берег. Но, несмотря на отдельные невзгоды, впечатлений на очередной рабочий год все наглотались вполне.

А в 1965 году я снова посетил дельту Волги, на этот раз с Таней и школьным другом Юрой. С собой опять взяли «Стрелку» с двумя моторами, отправив их багажом в Москву вместе с прочим туристским скарбом. Из Москвы до Волгограда плыли на двухпалубном теплоходе «Вычегда» венгерской постройки. Кстати, таких теплоходов, а точнее, дизель-электроходов, названных в честь наших рек, было закуплено немало, но потом их зачем-то переименовали, назвав именами исторических личностей.

В этом плавании у нас сложились стишки с натуры:

На нижней палубе – в лаптях,
Мужи – навеселе,
На «о» ведётся разговор
О хлебе, о земле,
О том, как ягоду продать
И как штаны купить,
О том, что можно и не жрать,
Но что нельзя не пить.

Под лавкой милое дитя
Кемарит, сопли распустя.
В углу лукавый мужичок
Стрекочет, как сверчок:
«Вот город – это красота,
Тра-та-та-та-та-та.
По мне бы эту красоту
Послать в тра-та-та-ту!»

А наверху? О, там ажур.
Залез я и гляжу.
Здесь не проходит мой «тужур»,
А я и не тужу.
Всё те же сопли распустя
В батистовый платок,
В картишки режется дитя
У мамы между ног.

И дочка козырным вальтом
У тёти бьёт туза,
А та мешочников притом
Поносит за глаза:
«Понасажали тут хамьё –
Храпит, кричит, поёт,
Что тут его, а что твоё,
Поди, не разберёт!

А это разве ресторан?
Ведь с голоду помрёшь!
А теплоход? А капитан?
Паршивей не найдёшь!»
И вот уже пробрали всех,
Кто прав, кто виноват,
Как полный грешников ковчег,
Плывущий прямо в ад.

А теплоход всё дальше прёт,
Не отпустив грехи…
А капитан глядит вперёд…
А я пишу стихи.

Кроме сочинения стихов, мы вместе с попутными туристами распевали песни, а на остановках бродили по городам. Погода поначалу угнетала прохладой и дождями, но к Саратову стала по-настоящему летней. Воспользовавшись этим, мы чинили «Стрелку», лежавшую кверху дном на верхней палубе. У нее вываливались шурупы, крепящие фанеру днища к шпангоуту. По правилам-то надо крепить её медными гвоздями, загнутыми изнутри. А шурупы в скачущей по волнам лодке – штука ненадёжная. Медных гвоздей у ​​нас не было, и мы заклеивали дырочки от шурупов эпоксидной шпаклёвкой.

Пересадка с теплохода на «Стрелку»

В Волгограде мы сошли на берег и, закупив бензин и продукты, загрузились в «Стрелку». В этот раз поплыли вниз не по Ахтубе, а по Волге. Надеялись, что это будет быстрее, но из-за капризных моторов снова получилось долго. Зато мы познакомились с роскошными пустынными пляжами нижней Волги, где можно было бы построить целую вереницу домов отдыха и пионерских лагерей, но никто этого не делал, и пляжи пропадали зря.
Кстати, когда на такой бережок вылезаешь из лодки босиком, то ещё не чувствуешь опасности. Отбежал подальше «до ветру», мокрые ноги обсохли и – о ужас! Внезапно ощущаешь, что песок раскалён, как сковорода, а вокруг ни тенёчка, а лодка далеко… Прыгаешь то на одной ноге, то на другой, пока с грехом пополам не доберёшься до воды. На следующий раз вылезаешь из лодки уже только в шлёпанцах.

В Астрахани мы снова остановились у тёти Симы. Интересно, что овчар Джек нас с Таней сразу узнал, хотя прошло три года. А Смелый, к сожалению, не дождавшись нас, погиб, попав под машину. Моторы мы отнесли в ремонт: один из них барахлил, другой замолк совсем. Но для местной мастерской это были семечки. Здесь, рядом с водными просторами, моторок у жителей полно, и мастера знают свое дело. Наши моторы заработали, как новые, и мы резво покатились вниз. Дельта, как всегда, была приветлива, баловала нас погодой и красотами, кормила дичью и рыбой, кусала комарами. Остров у нас был уже новый, ибо Находку, разумеется, мы не нашли.

Живой памятник диким туристам

Еще мы там тщетно пытались готовить суп из черепах, которых наловили в протоке, и ездили со своего острова в посёлок встречать Эдгара, но он не приехал. Зато на обратном пути мы с Таней видели неопознанный летающий объект, который, правда, не летал, а недалеко от Луны неподвижно висел в ночном небе, подобный серебристому наутилусу, а потом выпустил облако розоватой пелены, в которой и растворился без осадка.

А в 1966 году с Таней и Эдгаром, который, наконец, соблаговолил к нам присоединиться, мы прокатились на «Стрелке» из Вологды по одноимённой речке до её впадения в Сухону, затем по красавице-Сухоне до Котласа. Кстати, замечу, что у названий северных рек (Вологда, Сухона, Вычегда, Пинега) ударение – на первый слог, как и у латышских названий (Лиелупе, Булдури, Асари, Кемери). Правда, попадаются реки и с другим ударением: Онега, Печора, Двина.

Река Сухона пришлась нам по душе. Берега слабо заселённые, лесистые, леса грибные. Много хороших мест для стоянок. Плыть удобно: фарватер везде обозначен вехами, а на поворотах установлены створные знаки. Кто не знает, это два деревянных белых квадрата, размещённых на столбах: один пониже и поближе, другой подальше и повыше. Судно надо ориентировать так, чтобы квадраты располагались на одной вертикали, ровно друг под другом, и двигаться прямо к ним, пока не покажутся следующие обстановочные знаки.

В процессе плавания у нас сами собой слагались частушки, которые мы распевали вечерами у костра.

На моей красивой лодке
Не мотор, а ерунда:
Почихает, побрехает
И не едет никуда!

И кто его знает,
Чего он чихает!

Как у Волги бережок
Лев низок, а прав высок,
А у Сухоны-реки
Оба брега высоки!

Плывут вдоль по речке Нил
Бегемот и крокодил,
А вдоль Сухоны-реки
Плывут только топляки!

Чтобы в Ниле искупаться,
Надо взять с собой ружьё,
Чтоб по Сухоне кататься,
Нужно тёплое бельё!

Без ружья пойдёшь купаться –
Крокодил тебя сожрёт,
Без белья пойдёшь кататься –
Тебя насморк проберёт!

На одной из стоянок к нам в гости пожаловала целая делегация. Это были малые дети, приплывшие из села на своей лодке. Их было пятеро, а командовала десантом старшая, симпатяга Марина. Она уже перешла в шестой класс, ловко управлялась с лодкой, была смела, культурна, рассудительна, хозяйственна, да и просто обаятельна. Детишки с нами почаёвничали, помогли по хозяйству, порубили дров, рассмотрели наше снаряжение, и Марина, заразившись нашим энтузиазмом, собралась будущим летом отправиться с нами в поход. Мы обменялись адресами и впоследствии некоторое время переписывались, но до совместного путешествия дело так и не дошло.

А пока наш путь продолжался Пейзажи разворачивались изумительные. Берега всё высочали и красивели, своими обрывами напоминая то Жигули, а то и Алтай. Река всё стремительнее катилась вниз, и мы с удвоенной моторами скоростью скользили, словно под горку, по её вздыбленной бурунами спине…

Живописные берега Сухоны. Фото автора.

Избушка бакенщика. Этюд 50х35 см, картон, масло.

Берег Сухоны. Этюд 50х35 см, картон, масло.

Деревенская околица на берегу Сухоны. Этюд 50х35 см, картон, масло

Котлас, в отличие от Великого Устюга, был серый и невзрачный. Там мы вместе с лодкой погрузились на теплоход «Пинега» и по Северной Двине спустились до Архангельска. Разглядывая с верхней палубы «Пинеги» красивые окрестные пейзажи, думали, что и здесь неплохо было бы плыть на своей лодке, но надо и честь знать. К тому же, в туристском путешествии важно уметь разнообразить свой маршрут.

Из Архангельска мы слетали на самолёте на Соловецкие острова, подивились на крепостные казематы и живописные леса с гирляндой озёр, через которые проплыли на прокатной лодке по узеньким рукотворным каналам, прорытым когда-то монахами местного монастыря.

У соловецкого кремля. Фото автора.

Преображенский собор. Этюд 35х50 см, картон, масло.

Напомню, что свои путешествия, за небольшими исключениями, я подробно описывал в путевых дневниках. Кое-что из них приведено в этом моем блоге и на моей странице сайта Проза.ру, а полностью они публикуются в книге «За туманом» (следите за рекламой).

Кроме путешествий, летом я успевал пожить на даче, попляжиться на прибрежных песках Рижского залива, поохотиться на девушек. В гараже оборудовал и отделал неплохой «аппартамент». Спать на пружинном матрасе я не любил, переворачивал его вверх дном, на его раму укладывал доски, а на них тюфяк. Как-то после танцев заманил туда из дома отдыха приезжую красотку. Она осталась довольна и сказала на прощанье: «Сто лет ничего подобного не испытывала!» – «Надо же, – удивился я. – Сто лет! А на вид молоденькая».

Но дача могла пригодиться не только летом. Однажды осенью я приметил девушку на вокзале. Она возвращалась домой после отпуска и ждала поезда. Разговор складывался удачно, и я отважился пригласить её на уже пустующую дачу. Она согласилась с условием, что я куплю ей билет на следующий поезд, потому что её билет пропадёт, а деньги на исходе. Съездив домой за ключами от дачи, я рассказал домашним легенду о ночном дежурстве в Юрмале по линии БСМ – бригады содействия милиции. Была в те годы такая практика. Под этим предлогом, кроме ключей, я взял и кое-какие съестные припасы. На даче было холодно, но романтично. Растопили печку и неплохо провели время. Утром посадил её на поезд, и – ту-ту! Больше не виделись.

Ещё одна «жертва» попалась мне за ужином в кафе «Лира». Песню «Эти глаза напротив» тогда ещё не сочинили, но знакомство произошло прямо по этому сценарию. Наши переглядки закончились тем, что я нахально привёл её к себе домой, где все уже спали. Она никуда не уезжала и, более того, как выяснилось, работала в одном здании со мной. Хотелось верить, что это совпадение не случайно. На работе мы ежедневно встречались на лестничной площадке у окошка, болтали, украдкой целовались, и я чувствовал себя почти влюблённым. Но вскоре наша организация переехала в другой конец города, и мы расстались так же внезапно, как и познакомились.

Тогда разлуки воспринимались не слишком болезненно, потому что в молодости двери сердца всегда распахнуты. Кто туда, кто сюда… Теперь же подобные воспоминания нередко вызывают ностальгические сожаления.

Не все приключения заканчивались благополучно. Однажды летним вечером в городе я спешил на электричку. К шедшей впереди девушке прицепилась какая-то компания. Поравнявшись с ними, я сделал замечание, и девушка убежала. А я, продолжив путь, получил сзади удар в челюсть. Хоть и не упал, но отлетел на газон. Пока доехал до дачи, щека распухла, а на следующий день на рентгене обнаружилась трещина в челюсти. Видимо, удар был нанесён не пустым кулаком. Две недели проторчал в больнице, где челюсти связали проволокой, и я сквозь зубы сосал бульоны, кисели и жидкий шоколад. Обошлось без операции.

Потом мне представился случай отомстить любителям махать кулаками. Я ехал в троллейбусе с вокзала на городскую квартиру. В салоне стояло несколько человек, и одна женщина сделала замечание какому-то парню. Тот, недолго думая, ударил ее кулаком в живот, да так, что она охнула и согнулась пополам. Пассажиры зароптали, а сидевший поблизости другой парень, оказавшийся дружинником, встал, заломил ему руку и попросил водителя остановиться. Троллейбус притормозил возле эспланады и открыл переднюю дверь. Дружинник вывел наглеца и повёл по аллее парка. Я решил подстраховать, вышел следом и пошёл за ними метрах в десяти. И не напрасно. При первой возможности хулиган вырвался, перепрыгнул низкую ограду, отделявшую аллею от проезжей части, перебежал улицу и бросился назад по тротуару. Тогда я тоже перешагнул ограду, быстро перешёл улицу и оказался у него на пути. Едва он поравнялся со мной, я подставил ножку, и он полетел на асфальт. Тут его и настиг дружинник, а следом появился и милиционер. Всё было кончено. Они скрутили его и повели в отделение милиции.

А раз, гуляя по пляжу, я присел на подстилку к загоравшей девушке, симпатичной блондинке с круглым курносым личиком. Заговорив ей зубы, пригласил на дачу. По дороге познакомились. Звали ее Лена Сойту, и постепенно она присоединилась к нашей компании. Бывала у нас часто, потому что и на даче, и в городе жила неподалёку от нас. Как-то мы с братом встретили её в городе с подружкой Наташей, бывшей одноклассницей, с которой потом стал встречаться Эдгар. А я тем временем снова на пляже познакомился с хорошенькой ленинградкой.

Не подумайте, что я постоянно заводил новые знакомства. Так уж скомпонован рассказ. На самом деле проходили месяцы и годы, заполненные будничными делами, которые мне расписывать, а вам читать совсем не интересно. Это во-первых. А во-вторых, я пишу только о тех встречах и знакомствах, которые почему-либо запомнились. На самом деле их было гораздо больше. Это как мама, увидев у меня на шкафу шеренгу пустых бутылок, спросила с укоризной: «Алик, неужели ты столько выпил?» – «Что ты, мама, – отвечал я. – Здесь только заграничные бутылки, которые не принимают. Наши-то я сдавал». Но это было позже, когда я уже жил отдельно, а к описываемому времени за мной числились лишь отдельные романтичные эпизоды да единичные подружки.

Ладно, не придирайтесь. Короче, сижу я с этой соблазнительной ленинградкой в ​​городской квартире на диване за маленьким столиком, угощаюсь и балдею. Вдруг телефонный звонок: Эдгар с Наташей не прочь присоединиться. Дальше угощались и танцевали вчетвером. Всё бы ничего, но довольно быстро Наташа, чувствую, переключается на меня. Как потом выяснилось, она любила отбивать парней у их девушек. Этакий способ самоутверждения. Быть может, меня бы она и не отбила, но через несколько дней моя ленинградка стала расхваливать своего нового знакомого. Такой, дескать, русский богатырь, красавец, прямо Илья Муромец. На худой конец, Добрыня Никитич. А он оказался моим коллегой по работе, просто крупным увальнем с невысоким авторитетом в коллективе. Такое предпочтение меня оскорбило, и я к ней охладел. Зато они, напротив, подружились и вскоре создали счастливую ленинградскую семью. Потом я встречал его на съезде дизайнеров в Москве, и он передавал от неё привет.

А вот Наташа влекла меня всё сильнее. Стройная, гибкая и спортивная, на пляже она лихо «крутила колесо» по пять-семь оборотов, не сходя с места. «А он циркачку полюбил», – дразнили меня друзья словами из песни Окуджавы. Её детский голосок был, по их мнению, пискляв, а по-моему, мелодичен и серебрист, а в ее лице я даже находил сходство с сикстинской мадонной Рафаэля. Она интриговала меня какими-то секретами своего прошлого и назначала свидания на кладбище. Она не напоминала тот идеал, который я искал и лелеял, но любовь не спрашивает о лелеемых нами идеалах. Чувство развивалось постепенно, но прихватило крепко и засело надолго.

Летним утром в выходные дни девчонки приезжали из города к нам на дачу. Проснувшись в своей каморке, я прислушивался к голосам в саду: приехала ли Наташа? Ура! Она приехала. Вот голоса смолкают, открывается дверь, и Наташка впархивает в гараж. Быстро подойдя к постели, молча целует меня в губы и бесшумно выскальзывает в сад.

Однако хватит про девушек, а то ведь с ними забудешь обо всём. Вернёмся к лодкам. К моему тридцатилетию папа с моим финансовым участием подарил мне польский разборный швертбот «Мева». Эта замечательная яхточка, складывавшаяся в три объемных рюкзака, побывала со мной в дельте Волги вместе со «Стрелкой», а на Ладожском, Онежском и карпатском озёрах самостоятельно. Позже я купил к ней и маленький моторчик «Турист».

Что еще  интересного я приобрел тогда для реализации своих разносторонних интересов? В комиссионке − красный аккордеон «Hohner», небольшой, но с полной клавиатурой за счёт узких клавиш (видимо, дамский); компактную немецкую пишущую машинку «Оптима» с русским шрифтом; американское самозарядное ружье «Ремингтон» двадцатого калибра; а в спортивном магазине, по случаю, − новую малокалиберную винтовку ТОЗ-16, значительно более лёгкую и изящную, чем ТОЗ-8. К тому времени двоюродный брат Володя в милиции  уже не работал, но мне повезло: по недосмотру Министерства торговли эти винтовки одно время продавались по охотничьим билетам, без дополнительных разрешений МВД, и я не преминул этим воспользоваться. И вот идёшь, бывало, на лыжах по зимнему лесу, хотя бы и дачному, да с такой винтовочкой за плечами, – совсем иное ощущение, да и вид не в пример серьёзнее, чем если просто идёшь на лыжах, красуясь норвежским свитером, как примитивный дачный пижон.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

10 комментариев к записи “Кое-что о себе”