Alfavo

Сегодня продолжим копаться в человеческом нутре и попробуем разобраться в кардинальном вопросе

О  СЧАСТЬЕ

Цели, стимулы, эмоции, неудовлетворённость… А мы просто мечтаем о счастье. Счастье интересует всех. В нём есть что-то завлекательное и в то же время эфемерное и неопределённое. Оно само приходит и само уходит, оно почти неуправляемо. По восприятию оно крайне субъективно, но от субъекта как будто и не зависит. Мы добиваемся чего-то, будучи уверены, что в этом наше счастье, а на деле оказывается, что его там почему-то нет. Мы ждём его, а ему на это наплевать. Кто-то сказал: «Если бы люди строили дворец счастья, самым большим залом был бы зал ожидания». Короче, люди зациклены на идее счастья.

 А вот Михаил Задорнов считает, что «счастья на свете нет, есть счастливые моменты». Но где же люди берут эти счастливые моменты? Говорят, человек – сам кузнец своего счастья. Но всякий ли способен долбить молотом по наковальне? «Одни своё счастье куют, другие – просто штампуют», – иронизирует Геннадий Малкин. Штампуют, видимо, те, для кого счастье – в очередном обретении модных предметов потребления. Что же, Бог в помощь, раз это им так нравится.

Французский актёр Жан Маре мыслит пошире: «Счастье – в согласии с самим собой». Эта мысль охватывает и «штамповку» потребительского счастья, и глубокое удовлетворение от самореализации. Согласие с самим собой доступно человеку, примирившему потребности с возможностями, то есть управляющего своими желаниями.

Но дело не только в желаниях, а ещё и в восприятии: одни и те же события воспринимаются нами по-разному. Для кого-то свадебное путешествие – подлинное счастье, для другого – эпизодическое развлечение. Для одного смерть родителей – печальная неизбежность, для другого – непоправимая трагедия. Но это крайние случаи. А жизнь в основном состоит из случаев рядовых. И мелкие неприятности, которые один человек воспринимает и преодолевает легко, не отягощаясь тяжёлыми эмоциями, другой переживает, как сплошной кошмар.

Правда, ещё бывает везуха и невезуха. Говорят, кому счастье, у того и петух несётся. Если воспринимать невезуху, как неприятную закономерность, тогда везуха радует, как манна небесная. Хороший метод. Даже «если из двух зол можно выбирать, то это уже неплохо», – утешал невезучих афорист (не путать с аферистом) Константин Мелихан.

А вообще «многих преследуют неудачи, но не всех они способны догнать», – проницательно пошутила радиопрограмма «Времечко». Некоторые люди и в старости остаются весёлыми, добродушными и неунывающими. «Люди различаются по своему умению быть счастливыми», – утверждал испанский писатель и философ Хосе Антонио Марина. Даже в больном теле может обитать здоровый дух, если есть характер, воля, самообладание, самоуверенность, юмор и оптимизм. Вот это и есть те кувалды, с помощью которых «кузнец» сам куёт своё счастье.

Хуже всего перспективы на счастье у тех, которые независимо от возраста не умеют радоваться жизни, но и смерти боятся. Обычно у них дальнозоркость на хорошее: они видят его только в прошлом, в будущем или в чужой жизни, а у себя под носом не замечают. Им бы вспомнить: не то счастье, о чём во сне бредишь, а то счастье, на чём сидишь да едешь. Но у них иное восприятие. Таких называют скептиками или пессимистами. «Пессимист в каждой возможности видит трудности, а оптимист в каждой трудности видит возможности», – заметил Уинстон Черчилль. А я формулирую проще: пессимист говорит «можно, но сложно», а оптимист говорит «сложно, но можно».

В общем, счастье – понятие непростое и неоднозначное. Попробуем разобраться. Для этого придётся вернуться к жизненным целям. Зачем? – вот тот беспокойный вопрос, который порой больно ударяет в голову. Зачем я живу? Чтобы получать яркие впечатления, делать интересные и полезные дела? Но для этого надо развивать способности, мобилизовывать волю, работать, расходовать энергию… Нужна ли мне эта суета? Зачем? Ради денег? Как-то мелко. Или для блага человечества? Зачем? Чтобы оно, в свою очередь, посвящало свою работу мне? А с какой стати? Никто никому ничего не должен. Родители произвели нас для себя, а природа им помогла. Ни перед родителями, ни перед природой мы не в ответе. Тогда перед кем? Перед теми, кто не родился? Но их нет. Перед будущими поколениями? Чтобы они нас похвалили, когда нас уже не будет? Или чтобы их осчастливить? Но они будут искать своё счастье.

Заглянем в историю. Можно ли утверждать, что нынешнее поколение людей счастливее предыдущих? Ведь предыдущие надеялись, что последующие будут счастливее. И положили на это немало сил. Так спросим вон у той древней старушки, была ли она счастлива в жизни. О да! Она расскажет, сколько счастья выпало на её долю от детских впечатлений, от юношеской любви, от молодости, от детей и внучат, от хороших людей, от любимых забот, от окружающей природы… И сколько было несчастья. От войн, от нищеты, от смерти близких… И в детстве, и в юности, и во взрослой жизни. И сколько было радостей, и сколько печалей. И сколько удач, и сколько неудач. Всё было на её веку, независимо от того, что было сделано до неё.

А возьмём раба из древнеримской эпохи. У него ведь тоже было и своё счастье, и своё несчастье, свои радости и печали, свои удачи и неудачи – потому что у него была своя жизнь, а жизнь-то из этого и состоит. Всегда. Любая жизнь. Возьмите хоть вашего отца. Сколько он трудился ради вашего счастья! А был ли счастлив сам? О да! На его век хватило счастья. Но он хотел, чтобы вы были ещё счастливее, потому что не всегда ему улыбалась фортуна, не всего удалось достичь. А стали ли вы счастливее него? Всё равно вы порою плачете от горя и беситесь от неудач. Всё, что он построил, для вас не счастье, а отправная точка. Вы стремитесь обрести собственное счастье, но своих детей мечтаете сделать ещё счастливее.

А будут ли они счастливее вас? Вы создадите для них стеклянные дворцы и прекрасные машины, а они будут жить в стеклянных дворцах, работать на прекрасных машинах, и будут радоваться в радостях, беситься в неудачах, и хватит им на их век и счастья, и горя, и хватило бы без ваших стараний, без ваших дворцов и машин. И степень их счастливости не превысит ни степень вашей счастливости, ни степень счастливости ваших отцов. С ваших позиций они будут, возможно, счастливее, но у них-то будет своя мерка, потому что счастье – ощущение субъективное. Чужого счастья своим аршином не отмеришь. И они будут счастливы по своей мерке настолько же, насколько вы счастливы по вашей мерке, ваши отцы по их меркам и римские рабы по своим. А поскольку сознание, определяющее эти мерки, зависит от бытия («бытие определяет сознание»), то мерка растёт одновременно с ростом благосостояния, со стеклянными дворцами и прекрасными машинами.

Так в том ли счастье? В тех ли условиях, которые мы создаём для себя и для будущих поколений? Нет ли тут самообмана? Не вернее ли то, что мы лишь невольники процесса расширенного воспроизводства? Ведь так нас учили классики марксизма. Человечество потеет над производством товаров, стараясь всё больше продать и всё больше купить. Мы идём на поводу безудержного роста запросов, не пытаясь их оптимизировать. Мы втираем себе и другим очки, вдохновенно рекламируя наш труд как осознанное деяние, которое приведёт нас, в конце концов, к вершинам всеобщего благосостояния в форме коммунизма или чего другого. А будет ли человек на сей благословенной вершине счастливее, чем был у её подножия, на заре человечества, когда вгрызался в мясо освежёванного мамонта? Не будет. Почему? Да потому, что его способность быть счастливым не зависит от развития производства, науки и культуры. Эти факторы не создают почвы для счастья. Для комфорта, безопасности, осведомлённости в различных вопросах – да, возможно. Но не для счастья как эмоционального ликования, как полёта души. Человек в любом веке, в любом сословии, при любом укладе жизни найдёт для себя столько поводов для счастья и несчастья, сколько нужно его организму, его психическому складу. Причины эмоций находятся внутри нас, и только поводы – вовне.

Короче, если исключить чрезвычайные ситуации, то человек бывает счастлив лишь в меру своей способности быть счастливым. Ещё Лоренцо Великолепный заметил, что «каждому дано столько счастья, сколько заложено в нём самом». А Вильгельм Гумбольдт уточнял: «Гораздо важнее, как человек относится к своей судьбе, чем какова она на самом деле». Андре Моруа писал незнакомке: «Ваше единственное несчастье в том, что вы видите себя несчастной…». Об этом же читаем у Бальзака: «Вооружившись опытом своих двадцати лет, она проклинала судьбу, не понимая, что главный источник радостей в нас самих, и требуя их от окружающих». 

Одним словом, где бы ни искал человек счастье, он находит его только в себе. Чем он эмоциональнее, тем легче и полнее он испытывает счастье, но и несчастье тоже. Чем богаче он духовно, чем насыщеннее его жизнь, тем шире круг источников его счастья, но и выше его планка. Так что счастье – в способности радоваться жизни, а не в количестве добытого, достигнутого и постигнутого. И объём человеческих радостей и страданий зависит не от того, что с человеком происходит, а от того, как он это воспринимает, то есть от психических ресурсов его организма, включая и самовнушение. Так что надеяться не на кого: мы будем счастливы и несчастливы в пропорциях, отпущенных нам нашим эмоциональным складом.

Выходит, можно ничего не делать? Но тогда не удовлетворишь и элементарные потребности! А потребности-то растут, и только в ходе их удовлетворения родятся эмоции и возможно счастье. Заколдованный круг? Похоже. «Понял я, что человек несчастен, потому что счастье ищет он», – мудро подметил Евгений Евтушенко.

Так стоит ли быть несчастным из-за стремления к счастью? Может, Бог с ним, с этим счастьем? Что мы к нему прицепились? Кто сказал, что нужно непременно быть счастливым? Да ещё прилагать немалые усилия, расходовать драгоценное время, испытывать неудачи! Зачем? Мало нам проблем? Вот уж нашли, право, чем озаботиться! Где наше самолюбие? Не мелковато ли это – стремиться к своему счастью? Достойно ли это зрелого разума и сильного духа? Да и вполне ли это порядочно, в конце концов? Когда такое кругом творится. Не выше ли человек всего этого? «В жизни есть вещи, которые намного важнее счастья», – резонно заметила героиня одного из фильмов о Коломбо.

А с другой стороны, зачем сама жизнь, если нет счастья?

Зачем, зачем… Зачем нам во всё это играть, когда мы уже во всём разобрались. Зачем продолжать маскарад, когда маски сброшены? Но зачем – неправильный вопрос. Играть приходится, ведь мы – игроки не по своей воле. Так что не терзайте себя неправильными вопросами, а делайте то, что велит душа. Авось, будете счастливы, насколько вообще способны. Судите здраво: если вы счастливы – значит, организм нашёл повод для душевного блаженства. Можете за него порадоваться. Несчастливы – да Бог с ним, это тоже проявление потребности. Вам кажется, что несчастья больше? Так это потому, что оно кусается, его не прозеваешь, а счастье надо ещё своевременно разглядеть и ухватить за хвост. Ведь зачастую оно обнаруживается только в прошлом, когда поезд уже ушёл.

Впрочем, он никуда не уходит, поскольку вы в нём едете. Он только удлиняется, наращивая вагоны-годы. И если счастье вы разглядели только в каком-то заднем вагоне, не печальтесь: всё равно оно – с вами, в вашем поезде, никуда не делось. Этот задний вагон достоин не меньшего внимания, чем радужные перспективы, что маячат впереди, за трубой паровоза. Тем более что они все в дыму. Так что счастье не обязательно ждать от бу­дущего. Заглянем в своё прошлое. «У кого нет этих невинных воспоминаний, которые впоследствии встают всё пленительней и пленительней и претворяются в образ совершенного счастья, – воспоминаний, похожих на детей, умерших в столь нежном воз­расте, что родители помнят только их улыбки!» – это снова Бальзак. Да и согласно Льву Толстому, воспоминания – источ­ник лучших наслаждений. Так будем наслаждаться и держать путь вперёд. Зачем? А зачем – неправильный вопрос.

К воспоминаниям относится и знаменитая мелодия Билли Вона: «Sail along silvery Moon».

Кому интересно, читайте мою книгу «Прописные истины».

Страницы: 1 2 3 4 5

1 комментарий к записи “ПРОПИСНЫЕ ИСТИНЫ”