Alfavo

16. ЖЕНСКИЙ  ВОПРОС

Про женщин-то я много могу рассказать. Так что держитесь. А лучше пропустите главу – ну их, ей-богу. Сердечные дела у всякого свои. Хотя, для кого-то, возможно, это и есть самое интересное. Ну, как знаете. Я предупредил.

Понятно, женщина – это то, к чему мужчину всегда влечёт. Что уж он в ней находит, трудно сказать. Так уж запрограммирован. В принципе, по замыслу, женщина для мужчины приятна. Но конкретная женщина может легко испортить это впечатление. Всё же подходит он к ней с надеждой. Правда, она отвлекает от дел, но тут уж ничего не поделаешь. Ещё одна правда, что интересы у них больно разные. Мужчина стремится к подвигам, а женщина – к детям. Мужчина хочет владеть оружием, а женщина – шубой. Потому что мужчина запрограммирован быть добытчиком и разведчиком, а женщина – соблазнительницей и родительницей. Некоторые, правда, считают, что мужчина – тоже родитель, но какой он родитель, если не рожает. Скорее, он просто переспатель.

В моей жизни женщины занимали если не почётное, то весьма заметное место, хотя само это слово – женщина – меня всегда отпугивало. С детства я привык к тому, что женщины – это тёти, замужние и с детьми. Только среди девчонок я мог бы найти достаточно прелестный экземпляр, но возрастная разница между нами неудержимо росла. Правда, сохраняя молодость души и тела, я до пятидесяти лет пользовался успехом среди юных созданий.

Кому-то дым отчизны сладок,
Коль от чужой устал страны,
А я на женщин больше падок,
Когда красивы и юны.

Не сочтите за откровение: у меня юмор порой скрывается там, где его и не заподозришь.

Иные говорят: «Куда ты, за девчонками! Ищи по себе». Отвечаю так: «Не говорите, что мне делать, и я не скажу, куда вам пойти». На самом деле неважно, молодой охотник или пожилой, дичь-то у них одна и та же. Так и здесь. Природа нацеливает мужчин вести охоту на девушек, созревших для материнства, но ещё «не охваченных процессом». А более старшие, считается, уже пристроены. Тем девушкам, с которыми я знакомился, обычно оказывалось девятнадцать. Случались и помоложе, а более старшие, видимо, уже были замужем и не шлялись по притонам и танцулькам, а сидели дома, занимаясь детьми и хозяйством. К тому же возраст – это только цифры. Когда у нас не работал лифт, на свой седьмой этаж я и в пятьдесят лет взбегал через ступеньку, а эти девятнадцатилетние тащились, наступая на каждую, да ещё и отдыхали на площадках. Посмотрел бы я на своих ровесниц. Вот и французы о том же: «Подлинный возраст показывают не годы, а лестница». Так что мериться надо по физическим кондициям, а не по количеству прожитых лет.

Помнится, папа нам говорил: «Это юноши мечтают о приключениях, а девушки-то думают только о замужестве». Пусть так, но приключения валились на мою голову бесконечной чередой, а взять себя замуж ни одна девушка не предлагала. Разве что в шутку, а это не считается. Да и я не больно торопился себя стреножить.

Вообще-то, женщине для замужества достаточно, что он не хил, не совсем дурак и хорошо к ней относится. Лучше, если влюблён. Ещё лучше, если богат. А вот для мужчины всё это семечки. Ему нужно в ней что-то эдакое… завлекательное, возбуждающее, вдохновляющее. То, что влечёт, и не разово, а постоянно и неистребимо. Загадочность, уклончивость, лукавство, гибкость, упругость, мягкость, нежность, улыбчивость, блеск глаз, музыка голоса – весь этот пышный букет, составляющий понятие женственности. А если говорить о жене, то хотелось бы видеть её весёлой, аккуратной, нужна и хозяйственность, и рачительность, да и музыкальность не повредит… Но самое главное – красота и надёжность. Что как раз плохо сочетается. А папа говорил, что самое главное – здоровье: «Как бы мы намучились в эвакуации и при переездах, если бы мама была болезненной!»

Некоторые говорят – любовь. Любовь – это прекрасно, но только причём тут женитьба? Для женитьбы любви недостаточно, а иногда она даже противопоказана. «Любовь зла, полюбишь и козла», – не зря говорит народ. А зачем в семье козёл? Для семьи ищи более подходящее животное. Если ты девочка, ищи верблюда, если мальчик, ищи кенгуру. Шутка.

Даже не торопясь жениться, вольно или невольно я искал ЕЁ. А здесь не обойдёшься без удачи. Что до удач, то вы помните, что проворонить их я был большой мастер. Когда-то давно, в Риге, увлёкся одной иногородней девушкой. Она там училась, а после нашего любовного свидания уехала домой на летние каникулы. Осенью вернулась и позвонила, а я принял её за другую и отшил: имена случайно совпали. Спохватился, но поздно: связь была односторонняя. Теперь хоть бейся головой о стену. Ведь могла бы позвонить ещё раз! Где её женское чутьё? Ах, нету? А зачем мне женщина без чутья? Она и радость не разделит, и в беде не поможет… (Это оправдания).

Или, помню, директор рижского СХКБ послал меня в Москву отвезти в редакцию «Известий» партию значков, изготовленных на нашей фирме к 50-летию газеты. Заодно попросил купить лично ему кофе «Арабика» и «Харари» в зёрнах, которого в Риге в продаже не было, несмотря на её престижный статус. В редакции меня принял главный редактор с сотрудницей или секретаршей, очень красивой девушкой. На фоне внезапной красоты все прошлые увлечения меркнут, и она проходит сквозь них, как горячий нож сквозь холодное масло. Хотя смотрела она на меня с интересом, познакомиться я не сумел, не будучи силён в подобных импровизациях. Только погрустил по этому поводу в презентабельном номере гостиницы «Москва», куда был поселён по брони «Известий».

Смотрела на меня она совсем без отвращения,
А я не познакомился. И нету мне прощения!

Как тут оправдаешься? Ну, например: а она-то что? Могла бы что-нибудь придумать. Телефончик подкинуть. Дескать, если что не так, звоните и звонимы будете. Я-то всё же в гостях, мне сложнее, понимать надо… Но можно оправдаться и по-другому: она же наверняка любовница главного редактора! А такое мне надо? Нет уж, спасибо, обойдёмся. А если не умеешь оправдываться, будешь вечным страдальцем и досрочно умрёшь от износа нервной системы.

Не скрою, девушки везде обращали на меня внимание. Каждая встречная непроизвольно облизывала губы (любопытная реакция, я и за собой такое замечал: при взгляде на аппетитную девчонку мгновенно пересыхают губы). А если их было две, то они смотрели в упор, а позади я слышал шёпот с различимой буквой «с». В метро со встречного эскалатора я непременно «снимал», как минимум, три неотрывных девичьих взгляда. У меня даже вошло в привычку их планировать при входе на эскалатор. Не раз слышал я и откровенные высказывания в свой адрес. На первой работе захожу к чертёжницам и слышу обрывок разговора: «Вот Авотин – это да. В нём сразу чувствуется мужчина». Заметив меня, смолкли. В другой раз, в пустом зале галантерейного магазина две молодые продавщицы сплетничали за дальним прилавком. Увидели меня, замолчали, уставились. Потом одна и говорит: «Вот этому я бы отдалась». – «Без сопротивления», – отзывается другая. – «Без всякого» – уточняет первая. Уж не знаю, было ли это предназначено для моих ушей, но я услышал. Реагировать не стал. Мало ли кто бы мне отдался. Их много, а я один. Шутка.  

Мне б фуражку, да с кокардой,
Эполеты с бахромой,
Эспадрон с богатой гардой,
Лацкан с красною каймой!

Вообще женщины нам, мужчинам, проходу не дают. Впрочем, мы им тоже. На свою голову. Бог знает, сколько времени я на них потратил (хотел сказать «убил», но это несправедливо). Я не был ни отъявленным бабником, ни лихачом по части знакомств. Скорее, сентиментальным романтиком и привередливым эстетом. Короче, художником, кем и вообще был в подходе к окружающей действительности.

Тем не менее, нормальному мужчине женщины необходимы. Недаром сказано: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!» Первым делом, конечно, самолёты, зато потом – вынь да положь. Никуда не денешься – природа. Женскую природу я тоже мог бы обсудить, но не стану. Пусть уж они сами. А счёт моим любовным трофеям за время поисков единственной и неповторимой приближался к сотне: в погоне за качеством неизбежен рост количества. Конечно, контакты бывали и случайные, разовые, и относительно затяжные, а наиболее сильные чувства длились по десять лет, да и после этого долго теплились в душе параллельно с новыми увлечениями.

А увлекался я, как и упомянутый герой экрана Эррол Флинн, отнюдь не только женщинами. Правда, в отличие от него, я Карла Маркса от корки до корки не проштудировал, но в сути его учения разобрался и лишь хотел бы, чтобы на анализ социализма нашёлся столь же эффективный экономический философ. Для нас это было бы более актуально. Жаль, не сложилось.

Однако продолжим о женщинах. Некоторые считают, что у мужчины должна быть одна женщина. Но тогда невольно возникает образ странного сеятеля, который все семена бросает в одну лунку, вместо того, чтобы разбрасывать по всему полю. Женщина-то может родить в год только раз, а мужчина может зачинать хоть через день. Ну, раз в неделю уж точно. А значит, для максимального воспроизводства населения, к которому толкает природа, нужно соотношение – один мужчина к сотне женщин. Ну, к пятидесяти. Ну, к тридцати. Но никак не 1:1. Понятно, максимальное воспроизводство нам не нужно, и для его ограничения даже придуманы искусственные средства, но они не отменяют законов природы.

А почему природа распорядилась так? Вроде бы, несправедливо. Да потому, что мужчин она создаёт разведчиками, охотниками, защитниками, борцами с невзгодами, добытчиками, воинами. Она делает их, по сути, «пушечным мясом», обрекает гибнуть табунами во имя сохранения и улучшения рода и вида. Естественный отбор. А уцелевшие должны осеменять всё остающееся «поголовье» женщин, чтобы поддерживать воспроизводство. Вот и получается один к… Такая уж арифметика, пусть и несколько циничная.

Вы скажете: мы не дикари, цивилизованный мужчина должен себя ограничивать. Может, и должен, но тогда растут извращения и болезни. Дело ведь не в получении удовольствий, а в нормальном функционировании организма, который устроен определённым образом. Даже в военных лагерях в пищу ребятам добавляют бром для снижения сексуального азарта. Но мужская страсть не может быть безболезненно преодолена придумками цивилизации. Женская, и то не всегда. Природу не обманешь, хотя мы и стараемся. Наверное, всё-таки вымрем. Кстати, дикие времена длились на Земле миллионы лет, и человек в основном сформировался за то время, а за последние несколько тысяч более цивилизованных лет уже только слегка отшлифовался. А шлифовка, как известно, наводит только внешний лоск, но не может изменить свойств материала.

Но довольно лекций. Пора бы уже переходить к семинарам, посмотреть, что вы усвоили из моих уроков. Правда, здесь у меня другая задача, поэтому продолжу свой рассказ.

Как помнят те, кто читает моё повествование подряд, я, уехав в Москву, оставил в Риге всех девушек, с которыми общался. Как в своё время папа, уезжая в Ленинград, оставил всех своих подружек в Москве. С той лишь разницей, что он поехал вдвоём с мамой, а я один. Мама на этот раз осталась в Риге. Приехал я в Москву, а тут своя жизнь, свои встречи и разлуки. О некоторых я уже упоминал, могу вспомнить ещё. («Как, ещё? Ну, ты и прыток, однако», – суровый читатель). А куда денешься.

Как-то я торчал в Главке, просматривая отчёты, и тут зашла симпатичная незнакомка с Калининского завода. Спрашивала о гостинице, но помочь ей не могли. Ушла, огорчённая. В те годы с гостиницами в Москве была напряжёнка. А у меня – персональная двухкомнатная резиденция, почище иной гостиницы. Такой повод! Я ведь тоже ездил в Калинин и маялся в поисках места для ночлега. Поймать трёх зайцев сразу! Но я поскромничал. Или растерялся. Когда опомнился, её и след простыл. Так что не столь уж я и прыток, как вы думаете. И как надо бы.

Были и у нас на работе симпатичные девушки. Кое-кому из них удалось меня соблазнить, но и только. Ещё с одной сговорились на автомобильную вылазку: я вдвоём с братом, она с подругой. Однако они так капризничали, что никакой гармонии не вышло. А главная институтская симпатяга Лена и вовсе не подавала признаков взаимности, хотя по всем параметрам я был партией завидной, едва ли не лучшей в институте. Ведь все завлабы уже женаты, люди семейные и солидные, один я молод и свободен, к тому же недурён собой и с собственной квартирой.

Ещё была у нас премилая девушка Надя, работавшая в удалённом отделе. На новогодних вечерах она работала Снегурочкой и развозила с дедом Морозом подарки детишкам сотрудников. Потом она перешла из нашего ВНИИВа в МПС, а я к ней так и не подчалил. Через пару лет, находясь по делам в этом министерстве, я случайно её встретил и, к моему удивлению, она очень мне обрадовалась. Немного поболтали, но я спешил с годовым отчётом к главному инженеру и даже телефон не спросил. Потом безуспешно пытался её найти. Да что там – просто не проявил настойчивости, отвлекли другие заботы, да и на тот момент было с кем встречаться. Нет, в отличие от моих кумиров, главного я никогда не умел вычленить. Разбрасывался. Ловил всех зайцев сразу, да и то спустя рукава. Потому и не достиг ничего выдающегося. А ведь мог.

С девушками подобных случаев было немало, и они сидят занозами до сих пор, хотя я и многих имён не помню, да и самих уже не узнал бы. Мне мало кто нравился, и если я кого упускал, то всегда казалось, что как раз ту самую, которая… Но тут есть и отрезвляющий момент. Упущенная карта представляется нам козырным тузом, сорвавшаяся рыба − самой крупной, не доставшийся кусок − самым вкусным, потерянный лотерейный билет – выигрышным. А на каком, собственно, основании? Скорее всего, это самообман. А то бывает: опоздал на самолёт, горевал, горевал, а он возьми да и упади. Хороший повод для утешения! А что такое утешение? Да это опять самооправдание! Смотри-ка, оно рядится в самые невинные одежды. И занимается самообманом, его же и разоблачая. Видимо, таково свойство организма. Ведь в другой раз, кабы не оно, так и в петлю полез бы. Закон самосохранения! Так и постигаешь истины, на своих же шишках.

Вообще-то, московские девушки слишком избалованы мужским вниманием. Чуть посимпатичнее, и вокруг уже вьются поклонники – не подступишься. В Москве на десять девчонок не девять ребят, а все двадцать. Они съезжаются отовсюду, активные и голодные, как волки. Да и город большой: проще познакомиться с новой девушкой, чем встретиться с уже знакомой, которая живёт далеко. Отсюда непрочность отношений. В других городах девушки менее заносчивы, но связь на большом расстоянии ещё более хлипкая. Вот и выбирай из двух зол. Если не из трёх.

Всё же, когда в рижской газете стали публиковать брачные объявления, я, бывая в Риге и время от времени их просматривая, вспомнил Долматовского и подал своё. Чем черт не шутит! И валом пошли отклики. А я знай сочиняй и публикуй всё новые завлекательные объявления. Вошёл в азарт. Ежедневно в почтовом ящике — кипы писем из самых разных городов. В результате погряз в переписке. Не говоря о коротких обменах любезностями или оскорблениями, завязывались целые эпистолярные романы, если и не любовные, то довольно дружеские. Переписка иногда увлекает, но я так ни с кем и не сошёлся, потеряв кучу времени и душевных сил, зато приобретя завидный опыт общения на расстоянии. В рубрике «Мужчина и женщина» можно почитать эту самую переписку, хоть и не всю, зато дословно. А целиком я поместил ее в двухтомную книгу «Я к Вам пишу…», которую распечатал на принтере и оформил заодно со сборниками своих сочинений и дневниками путешествий. Возможно, когда-нибудь опубликую, если найдётся издатель. Но это для тех, кто любит эпистолярный жанр и интересуется психологией отношений.

В Москве по старой памяти я не гнушался посещать молодёжные мероприятия в различных заведениях. Тут и Центральный дом Советской армии, что неподалеку от моего дома, и летний «Шестигранник» в парке Горького, и танцы в Сокольниках и Измайлове, и ДК ЗиЛ, и клуб «Станколит» («Для тех, кому за тридцать»), а зимой – ресторан. «Золотой колос» на ВДНХ, где устраивались танцы под выступления вокально-инструментальных ансамблей «Самоцветы» и «Пламя».

Не брезговал я делать набеги и на городские рестораны. Иногда подъезжал на машине к двухэтажному «Новому Арбату» на пересечении Калининского проспекта с Садовым кольцом. Хотя при входе обычно толпилось несколько человек, передо мной дверь неизменно открывалась. Вероятно, из-за уверенного вида, который я на себя напускал, парализуя должностное сопротивление швейцара.

Главный зал «Нового Арбата» был и сам по себе двухэтажным благодаря опоясывающему его просторному балкону, заставленному столиками. А в полуподвале разместился ещё один зал под названием «Лабиринт», более уютный и интимный. По этим лабиринтам можно было курсировать, как по ярмарке невест, даже не занимая столика. В обоих залах играли отличные оркестры с хорошими певцами, которых не грех было и просто послушать.

Кстати, в верхнем зале я не раз был свидетелем фотовспышек, особенно на балконе, под потолком. Вероятно, здесь проводилась регистрация посетителей на предмет выявления шпионов, диверсантов и злостных неплательщиков алиментов. Я как законопослушный гражданин от подобных фотосессий не прятался, и потому наверняка оставил серию своих изображений в архивах вездесущего КГБ. Возможно, туда попали и кадры драки, когда на меня напали два ревнивца за то, что, пока они где-то шлялись, я танцевал с их оставленной без присмотра девушкой. От них я отбился, но один удар ногой под дых пропустил. Еле отдышался.

Всё это было в меру любопытно, но в плане знакомств не слишком продуктивно, поэтому даже Новый год я нередко встречал в полном одиночестве. Бывало, приготовив дома ёлку и праздничный столик, к семи часам подъезжал к родному миитовскому ДК, который случайно или нарочно располагался совсем близко. Спрашивал лишний билетик на новогодний праздник или заходил так, представившись преподавателем. Посмотрев концерт, поучаствовав в играх и танцах и не найдя счастья, ехал в МГУ на Ленинские горы, где веселился до половины двенадцатого ночи. Оттуда на большой скорости по опустевшим улицам один, а то и со свежезнакомой студенткой возвращался домой, чтобы в полночь, под звон курантов, успеть поднять законный бокал шампанского.

И что же я делал с посещавшими меня девушками? Ну, как. Сначала показывал интерьер, хвалился своими картинами, затем начинались угощения с разговорами, шутками и анекдотами. Угощения у меня были вкусные: и салат из пекинской капусты с крабами, и шпроты, и килечка, и грибочки, и рижский бальзам, и кофе с мороженым… Перекусив, брал гитару и пел песни: несколько звучных песен Высоцкого, чтобы продемонстрировать голос, и несколько более нежных и лиричных, чтобы приоткрыть характер.

Хорошо звучала у меня песня на стихи Ярослава Смелякова «Если я заболею, к врачам обращаться не стану», а самой громкой была песня Высоцкого «Всего лишь час дают на артобстрел». Исполнял я и весёлые туристские песни. В общем, песен я знал много, а своим исполнением часто вызывал похвалу или даже восхищение. Но я понимал, что перебор здесь, как и в картах, хуже недобора. Поэтому, отложив гитару, говорил: «Хватит самодеятельности, пусть поют профессионалы» и включал магнитофон. Время интимных танцев. Тут я уже мог разобраться, стоит ли моя гостья продолжения знакомства. Если ей надо было уходить, я не препятствовал. Иногда отвозил на машине, иногда провожал до метро или до такси. Если она оставалась до утра, тоже не возражал.

Рядом с моим домом располагалось общежитие ГИТИСа — театрального института, и время от времени я знакомился со студентками, среди которых попались даже вьетнамка и кореянка. Они бывали у меня в гостях, а одну я даже возил к маме в Орехово-Борисово «на смотрины». Эти восточные красавицы, помимо экзотической внешности, произвели на меня весьма благоприятное впечатление своим нравом и воспитанием, особенно на фоне некоторых москвичек.

А коллега Эдгара ещё по Риге советовал: нечего искать девчонок на стороне, это дохлый номер. Надо знакомиться через друзей, их девушки не прочь поменять партнёра. Они так, дескать, и перемещаются по кругу. К тому же и у них могут быть свободные подружки, которым только вас и не хватает. В этом случае знакомство происходит, как по рекомендации, вы можете заранее задать вопрос о кандидатуре. Что ж, у кого много друзей, тот может следовать подобным советам. А у меня обычно бывало два друга, ну и ещё четыре-пять «контактёров», и на такие сделки с ними я бы не пошёл.

Зато бывали удивительные «знакомства». Как-то с вечера танцев в ЦДСА я завлёк домой симпатичную девушку Людмилу. А она оказалась дочкой Лёвы Маклакова, моего двоюродного брата. То есть, двоюродная племянница, кузина, что ли. Она мне и раньше нравилась, но я ее давно не видел и не узнал. А она меня узнала, о чем и сообщила уже в моей квартире. В общем, оконфузился. Позвонил Лёве, поделился оказией, но он совсем не обрадовался и велел немедленно отправить её домой. А выдать за меня замуж – слабо? Укрепили бы родство.

А то зашёл я во ВНИИТЭ по оргвопросам Союза дизайнеров. В приемной директора Соловьёва сидит его новая секретарша и внезапно оказывается Леной Джонсон, соседской девчонкой по нашему рижскому дому. Вот это номер! Теперь она – девушка хоть куда. Соловьёв кого попало не возьмёт, ему нужен имидж. Потом я тоже возил ее к маме, в Орехово-Борисово, хотел удивить. Столько лет не виделись! Но мама почему-то не обрадовалась. Кто их поймёт, этих предков.

А как же моя рижская любовь Наташа, которую я потерял, едва обретя? Она изредка приезжала ко мне в Москву, а я навещал её во время командировок в Ригу. Дважды проводил с нею отпуск: один раз ездили втроём с Таней в дельту Волги, в другой раз вдвоём, на «Стрелке», по каналу на Московское море.

 

Наташа на Московском море

Разлука сопровождалась сочинением стихов и обильной перепиской, в основном, с моей стороны.

А я по грязи хлюпаю
И почте досаждаю,
Вдвоём с надеждой глупою
Над письмами гадаю…

Совместные отпускные поездки ей нравились, на тяготы походной жизни она не жаловалась, переносила их с юмором, но ощущения надежности не давала. Говорила: «Держи меня крепче, Фред!» и, чуть что, выскальзывала из рук, как мыло в проточную воду. Управляемость ниже средней. Потому дальше дело и не шло. Видимо, зубчики наших шестерёнок всё же не совпадали. Поначалу-то они редко у кого совпадают, но «правильная» женщина достаточно быстро приноравливается к своему мужчине и становится его тенью, как чеховская Душечка.

А что такое «правильная» женщина? Это слово я взял в кавычки, имея в виду, что у неё нет излишка мужских гормонов, определяющих такие черты характера, как самостоятельность, самоуверенность, решительность, упорство, настойчивость, смелость, рисковость, азарт… «Правильная» женщина отличается от мужчины, в частности, тем, что способна приспособиться и к человеку, и к ситуации. И выходить замуж ей следует только за того, к кому она согласна приспособиться по всем статьям.

Вы скажете, что мужчина тоже должен приспосабливаться. Может, и должен, да только не наделён такой способностью. Он – что? Он вообще тут проездом. Ночью прилёг рядом, утром свободен. И снова в бой. Женщина – другое дело. Ей детей вынашивать-выкармливать, поэтому она в большей зависимости от семьи, от гнезда. Ей и надо приспосабливаться. Она и Богом задумана более мягкой и уступчивой. Недаром говорится, что женщина – как вода: принимает форму того сосуда, в который её наливают. Про мужчину такого не говорят: он гораздо инертнее и твёрже. Правда, есть мнение: если мужчина нашёл общий язык с женщиной, значит, она притворяется, чтобы ему угодить. Якобы никакого общего языка не бывает, только компромиссы. Думаю, это перебор. Во всяком случае, «неправильная» женщина – это та, которая апеллирует к мужчине не обаянием или уловками, а напором или шантажом.

Но это к Наташе не относится. Там другое. Если её женственность и неправильна, то, скорее, в другую сторону. А другая сторона – это ненадёжность, неуправляемость, скользкость. Вроде, она и твоя, но себе на уме. В 1970 году я поехал с ней на «Стрелке» с Клязьминского водохранилища по каналу имени Москвы на Московское море. Накануне отвезли поклажу в яхтклуб и вечером сидели на станции Хлебниково в ожидании электрички. Я и говорю: «Вот представь, ты тут сидишь и поджидаешь меня. Одна электричка, другая, уже стемнело, а меня всё нет… Тут подходит парень и предлагает пойти к нему. Ты бы согласилась?» – «Конечно!» – отвечает без размышления. – «Вот видишь, а Таня бы не пошла». – «Ну, я не Таня». С Таней-то они подружились, но Лена, которая нас и познакомила с Наташей, отзывалась о ней весьма критично (конкуренция?) В Наташе было то обаяние, которое девушкам непонятно («Что ты в ней нашёл?»), но все мужчины на неё «клевали».

А были и совсем возмутительные случаи. Однажды в Риге на праздник Лиго мы втроём с Таней поехали на ночь в пригородный лес. Сидели у костра, пели песни. Один мотив вызвал у нас с Таней разногласия, и тут Наташа встала и скрылась в темноте. И пропала. А вокруг – ночной лес. Подождав, я пошёл её искать и, в конце концов, встретил на лесной дорожке с каким-то парнем. Они шли, обнявшись, и мирно щебетали. Заметив меня, попытались скрыться, но было поздно. Тогда парень смылся, а я врезал Наташке пощёчину и утащил к лагерю. Вылазка была испорчена, и мы вернулись в город.

В другой раз она назначила мне свидание на пустынном пляже вблизи устья Лиелупе. По берегу моря туда около двух километров. Прошёл половину пути – навстречу парень с окровавленным лицом. Спросил, что случилось. Говорит, проходил мимо парочки в дюнах, и тот злодей набросился на него с кулаками, обвинив в подсматривании. Что за парочка в дюнах? Я прибавил шагу и вскоре увидел на отдалённом песчаном холме силуэты парня и девушки. Они стояли, глядя в мою сторону, а потом скрылись за холмом. В фигурке девушки при желании можно было заподозрить Наташу. Когда я туда пришёл, она была одна и всё отрицала, но песок в её волосах я расценил как улику.

Подобные эксцессы не позволяли мне, несмотря на отчаянное чувство, рассматривать её кандидатуру всерьёз. Может быть, для любовных игр они интересны, но для женитьбы не годятся. Женщины – они такие. Ты держи её в узде, она не возражает. Ей так даже нравится. Пока не надоест. А если вдруг свернула в сторону, то сам виноват: плохо держал. Как будто это механическая игрушка, которую ты завёл и положил на пол. Не будешь следить и управлять, она поедет куда попало. Я-то хочу, чтобы она продемонстрировала свою преданность, а она хочет, чтоб я за ней гонялся и набрасывал лассо, словно на дикую лошадь. Типа, пусть за мной побегает, покидает своё лассо. Все ли женщины такие? Наверное, все, только в разной степени. Им же охота нравиться. А коль она кому нравится, то охоту начинает он. И тут у неё приятный выбор: кого и насколько подпускать. Как в вопросе одной девочки в «Комсомольскую правду»: «По каких пор можно позволить мальчику себя целовать?»

Вот, про рижскую Наташу объяснил. Однако чувство, если это любовь, не управляется реалиями жизни. Поэтому мы встречались и позже, когда она уже была замужем, причём общались вполне приветливо.

 

Это стихи, кажется, Сергея Шабуцкого. Ещё есть вариант: «Несут меня ноги к другой дорогой», но здесь это звучит пошловато, хотя, может, и правдиво.

Зимний портрет Наташи. 80х60 см, холст, масло.

А на четвёртый год моей жизни в Москве, «раз под вечеp, обходя заведенья», в кафе «Метелица» я увидел «то ли девочку, а то ли виденье». Она сидела за столиком с тремя подружками, и я сразу «положил на неё глаз». Лицом похожа на Ирину Мирошниченко, а волосы шикарные, густые, золотистые, до плеч.  Если бы ещё голубые глаза… По моим наблюдениям, сильнее привлекают глаза другого цвета, чем свои собственные.

Есть у меня заветная примета,
О ней в стихах поэты не твердят:
Милее нам глаза другого цвета,
Чем те, что с наших лиц на них глядят.

Что ещё я заметил – чем красивее у девушки глаза, тем хуже зрение. Большие, голубые, распахнутые, а в двадцать лет уже в очках. Если не раньше. Потом услышал и объяснение: дефицит железа в организме. А маленькие, невзрачные глазки непонятного цвета до старости сверлят вас безо всяких очков. Вот и ищи справедливость.

Пардон, отвлёкся. Короче, пригласил её на танец, нашёл общий язык и увёз домой, на Семёновскую. Она оказалась студенткой Историко-архивного института, москвичкой, и звали её, конечно, Наташей. Мы друг другу понравились и за последующие годы сблизились настолько, что какое-то время я даже жил у них в семье на Преображенской, и её отец, ведущий специалист Гидропроекта, собирался подарить нам к свадьбе кооперативную квартиру в престижном экспериментальном жилищном комплексе «Лебедь» у Водного стадиона, на берегу Химкинского водохранилища.

Наташа московская. 80х60 см, холст, масло.

Но свадьба так и не состоялась, хотя дружили мы долго. С моей стороны, видимо, не хватало чувства, а с её стороны случались выходки, в моих глазах не шибко совместимые со свадьбой. Она была не такая категоричная, как Таня, а значит, и менее надёжная, хотя и не столь «себе на уме», как рижская Наташа. Но держал я её, как и ту, по-видимому, недостаточно крепко. Да и вообще я никогда никого не держал. Не в моём это характере. Вот все они и разлетались по сторонам.

Уже через два месяца после знакомства я поймал её на обмане. Предложил майские праздники встречать вместе, а она – нет, уезжаю куда-то там с родителями. А первого мая в ресторане «Новый Арбат» увидел её с каким-то парнем.  Похожие инциденты случались и позже, хотя она постоянно клялась мне в любви, писала чувственные письма и стихи, говорила: «Ну, Авотин, ты бог в постели!». И ревновала меня к рижской Наташке, чувства к которой утаить я не мог, да и не собирался.

Хотя общение нам давалось легко, за последующие годы бывало много всякого. Дважды ездили вместе с Таней в отпуск: в 1972 году – в дельту Волги, о которой я уже достаточно рассказал.

Портрет путешественницы в тростниках, в лодке и в шляпе с перьями

А в 1974 году с «Мевой» и парусами отправились на Ладожское озеро. По причине несовпадения отпусков мы с Наташей выехали туда на неделю раньше Тани, но в ожидании багажа несколько дней провели в Приозерске, где объехали на прогулочном катере озеро Вуокса.

Эти места, хотя и красивые, показались нам слишком заселёнными и, когда прибыл багаж с «Мевой», мы, телеграфировав Тане место встречи, поехали на автобусе на берег Ладоги. Там собрали «Меву» и на вёслах доплыли до небольшого, лесистого и каменистого острова, где и соорудили лагерь. За Таней подплывали на лодке к автобусной остановке, но не встретили. Недоумевая, поплыли обратно и по дороге услышали крики из отдалённых прибрежных кустов, почти как в романе Жюля Верна «Дети капитана Гранта». И точно, это была заплутавшая Таня, которая не там сошла с автобуса. Слава Богу, воссоединились.

Пристанище наше оказалось весьма удачным. На острове даже росли грибы, которых для закуски вполне хватало. На музыку транзисторного приёмника в бухту приплывала, резвилась и фыркала симпатичная, усатая ладожская нерпа. Высунет из воды голову, слушает музыку и смотрит на нас. Ждёт рыбки? А рыбки-то у нас и нет. Не клюёт. Это вам не дельта Волги. Тогда нерпа недовольно фыркнет и занырнёт, только её и видели. А в наше отсутствие она забиралась на большой, пологий и гладкий камень, лежавший у самой воды, и загорала. При нас, видимо, стеснялась, без купальника-то.

Наташа на скалистом острове

Плавая на «Меве» по озеру, мы дивились на умопомрачительные закаты с отражением в зеркальной воде, а однажды подивились на внезапно всплывший из безмятежных вод чёрный корпус подводной лодки. Она дико не гармонировала с мирным ландшафтом и выглядела зловеще. Хорошо, что вскоре занырнула обратно. А кто украл с прибрежного камня мои краски – нерпа или подводники – выяснить не удалось.

На обратном пути я купил в Ленинграде красивый румынский обеденный стол красного дерева, который верой и правдой служит мне до сих пор. Правда, под скатертью его красота незаметна. Только изогнутые ножки видны, да и то не полностью. Но здесь речь не о мебели, а о Наташе. Приезжала она и к нам на дачу в Юрмалу. А в Москве закрутила роман с моим коллегой Колей Ф. (мы вместе встречали Новый год). Однажды ушла якобы к подруге, а я проследил за ней и приехал к Коле раньше неё. У него уже был нарисован её небольшой портрет. Когда она явилась, мы посидели втроём, и я ушёл, лишь попросив его проводить её потом до метро.

А раз поздно вечером она позвонила по телефону и сказала, что сейчас будет мне изменять. Я плюнул и пошёл спать, а она приехала и наглоталась таблеток. Оказав первую помощь, я вызвал скорую, и её отвезли в институт Склифосовского. Там она пролежала две недели, передавая мне любовные записки, а ко мне приходил участковый инспектор и интересовался, не стоит ли привлечь меня к ответу за доведение гражданки Наташи до попытки самоубийства. Но я его разубедил.

Вот такие они, женщины. Пока ты не взял их замуж, они чувствуют себя чересчур свободными и не гнушаются это демонстрировать. А ты их замуж не берёшь, поскольку дюже они свободные. Замкнутый круг. И эта ещё из лучших. А вы говорите, жениться. Избави Бог! Мы же, мужчины, как рассуждаем: ну, поехала она ко мне, так то же я! К другому-то она бы ни в жисть не поехала. И вдруг она едет к другому! После меня-то. А женщина рассуждает иначе: этот меня привлекает одним, а вон тот – другим. «Оба парня смелые, оба хороши, милая берёзонька, сердцу подскажи». А пока не подсказала, лучше иметь варианты и ждать, кто же позовёт замуж. А мне подойдёт лишь такая, которая не только для меня лучше всех, но и для которой я – вне конкуренции.

Иной подумает: «Сам-то, поди, изменяешь, а от подруг требуешь верности». Э, не надо путать. Женщина и мужчина – разные ипостаси, и равнять их негоже. Народная мудрость трактует кратко и ёмко: «Муж оставляет грех на стороне, а жена несёт в дом». Так что пусть дома и сидит, а не ходит-подставляется под алчные взгляды мужчин. Как раньше было? Ему 28-30, он уже нагулялся, а ей 17-18, и никаких гулянок, одни хороводы. А теперь она до замужества должна ещё и вуз окончить, профессию получить. А там, сами понимаете…

На день трёхлетия знакомства я посвятил Наташе большое стихотворение. Вот несколько строф:

Трёх этих лет метеосводка
Для нас неровною была:
То шторм, то так себе погодка,
То сорок градусов тепла.

За три каких-то оборота,
Не отрываясь от Земли,
Златые райские ворота
Мы триста раз уже прошли.

Знакомы и с вратами ада,
Где поджидала нас беда,
Но вспоминать о них не надо,
Хоть помнить следует всегда…

Но как бы время ни версталось,
Черту пока не подводи:
Ещё так много нам осталось,
Ещё так мало позади!

Относительно наших нестыковок есть у меня одна теория. Или практика. В каком-то смысле люди по характеру делятся на кумиров и поклонников. Поклонникам нужны кумиры, а кумирам необходимы поклонники. Мы оба были из разряда кумиров, поэтому друг в друге нам не хватало поклонения. Я могу любить женщину только «сверху вниз», как дочку или младшую сестрёнку, как благодетель, а не поклонник. И это, вроде, естественно: ведь мужчина большой и сильный, а женщина маленькая и слабая. Он ею командует, он её и опекает. Потому меня и привлекают наивные, послушные, управляемые девушки, а не сильные и активные дамы, тем более, царственные особы, которым надо поклоняться. Во всяком случае, стелиться ни перед кем я не стану. Даже перед начальством, а тем более, перед женщиной. Этого я не умею, и если им это необходимо, то, естественно, они недовольны. И это недовольство может выливаться в размолвки и в дикие поступки вплоть до измен. Говорят, «нашла коса на камень». Нужны мне такие камни. Хотя дружеские отношения при этом могут оставаться вполне доверительными.

Строго-то говоря, мужская любовь – это не поклонение, а агрессивное стремление к захвату, к обладанию, к власти. Мужчина к поклонению не склонен, он только играет в него, подлизывается. В близости с женщиной он видит себя покорителем вершин, разрушителем крепостей, завоевателем сердец. Секс для него – это торжество над женщиной, над её невинностью, гордостью и недоступностью. Это даже ближе к унижению, чем к поклонению. Поклонение расслабляет и мешает обладанию. В постели без определённой «садистинки» у него, скорее всего, ничего не получится. Тут более уместно не поклонение, а чувство гепарда, догнавшего антилопу. Общая схема – охотник и добыча, палач и жертва. Поэтому иногда он склонен к насилию. Все мы вышли из диких времён, когда силовое решение было в порядке вещей. Природа-то как распорядилась? Ты её догони и овладей. А она ещё пусть и сопротивляется. Продемонстрируйте оба свои силы, задор и здоровье. У хилых родителей – хилое потомство, оно не выживет в борьбе с агрессивной средой, зверями и врагами. Естественный отбор.

Теперь времена не дикие, мы обросли условностями и декорациями, мудрёными правилами игры. Но суть-то осталась: сохранение и распространение вида. Всё остальное наросло вокруг этого. «Любовь и церковь требуют красивых покровов для своих алтарей», – писал Бальзак. Гастрономия с диких времён тоже обросла красивыми формами и ритуалами, хотя цель еды и питья – просто поддержание жизни организма. Я совсем не против украшений, не надо лишь забывать, как всё обстоит на самом деле. Ведь каждый одетый человек знает, что на самом деле он голый, только сверху что-то напялил. При этом никто не возражает против красивой одежды. Только не надо притворяться, что мы уже отряхнулись от грешной земли и воспарили в небесное царство.

Добиваясь расположения женщины, мужчина потакает её капризам и разыгрывает взаимопонимание, что работает сначала как задабривание, а потом как подмасливание. Эдакие подношения женскому тщеславию для пущей отзывчивости. Ведь и костёр не горит без «подношения» дров, а мотор глохнет без впрыска бензина. Сам же мужчина нуждается не так в любви, как в уважении, подтверждении его достоинств, что ближе как раз к поклонению с её стороны. Проявление уважения – это тоже дровишки в костёр его самолюбия, и умная женщина никогда не откажет ему в этом. Потому что иначе он будет искать это на стороне. Короче, мы покупаем, нас покупают…

Есть женщины-командирши. Такие любят командовать и принимать решения. В них заложен ген воспитательниц, и если детей у них нет либо уже выросли и разъехались, они отыгрываются на воспитании мужчин. Им не зазорно принизить мужчину, навязать своё превосходство беспрекословным тоном, попрёками и указаниями, пренебрежением к его мнению. Это характер. Если вам попадётся своенравная и строптивая особа, читайте у Шекспира, как Петруччо укрощал Катарину. Но для этого надо и самому иметь характер, а не быть тряпкой. Тогда есть слабая надежда превратить возлюбленную из «железной леди» в милый праздник для души и сердца. Иначе так и будете фехтовать словами и скандалить посудой вместо постоянного упоения друг другом. Чем это кончится, понятно.

В целом женские гормоны претендуют на любовь, а мужские – на уважение. Стоит мужику чуток притушить свой разум алкоголем, он уже спрашивает о том, что вечно живёт у него в подкорке: «Ты меня уважаешь?» В похожей ситуации женщина вас спросит: «Ты меня любишь?» Но и мужские, и женские гормоны есть у каждого, только их соотношение у разных людей различно. Это и определяет во многом характер и предпочтения, а то и судьбу. Но никуда не денешься от женского тщеславия и мужского самолюбия, которые заметны даже у детей.

Однако всё это теория, хотя и направленная на объяснение жизненной практики. На практике Наташа вышла замуж, родила дочку, а её мужа посадили в тюрьму за какие-то операции с антиквариатом. Она даже привозила мне на хранение некоторые ценности, боялась, что конфискуют.

В 1975 году в разъездах я познакомился с двумя иногородними девушками: с Альбиной – в Свердловске, где повышал свою квалификацию, с Викой – на черноморском пляже, где убивал в одиночестве отпуск, тщетно поджидая Альбину.  Из обоих знакомств ничего путного, кроме переписки, не вышло. Вика собиралась приехать ко мне в Москву из Ленинграда, где поступала в институт. Даже звонила, что выезжает, но так и не доехала. А Альбина, хоть и приезжала, но от развития отношений воздержалась. Об этой истории можно почитать недурной рассказ «Черноморские страдания» в рубрике «Путешествия».

А в 1977 году в Волгограде я чуть не познакомился с юной стюардессой такой сказочной красоты, что все прежние симпатяги вместе с киноактрисами поблёкли, словно ночные тени с восходом солнца. Чисто случайно знакомство не состоялось, но дало повод к размышлениям. Ну, женюсь я на такой красотке, а удержать её смогу? Ой ли. Все бы на неё глазели, а многие искали бы любую возможность, чтобы пристать и отбить. Женщины слабы, а мужчины настырны. К тому же и характер у неё в таких условиях вряд ли сформировался сахарный. И моя жизнь наполнилась бы адскими муками. Ей нужен более чёрствый и крутой мужик. А я слишком ранимый и гордый. Не буду ни воспитывать, ни бить, а просто разведусь. Вот и опять самоутешение с самооправданием!

Тогда же, залетев в Липецк, я познакомился с Наташей из Куйбышева. Симпатичная, естественная девчушка без всяких женских выкрутас. Правда, эти выкрутасы бывают глубоко запрятаны. На фотомодель она не тянула, но и придираться к её внешности не хотелось. Скромная, не вульгарная, не накрашенная, без колец и побрякушек. Тех-то, что в косметике и бижутерии, я всегда сторонился. Что вы хотите: моя мама никогда не красилась и никаких украшений, кроме скромной брошки, не носила. Даже обручальных колец не признавала, не говоря о серьгах и перстнях с камнями.

И тем не менее, опять Наташа. Ах, эти Наташи! Когда-то цыганка нагадала мне жену Наташу. Как знать… Опасаясь очередной промашки, я не стал тянуть волынку, пошёл с туза, и на другой же день у нас завязался бурный роман. Впоследствии она не раз приезжала ко мне в Москву и настолько пришлась по душе, что я предлагал ей не только сердце, но и руку. Такой чести удостаивалась в моей жизни только она одна. Я даже нашёл ей рядом с моим домом работу по специальности с заграничными командировками.

Наташа куйбышевская

Хотя выглядела она «десятиклассницей-отличницей», на самом деле уже окончила вуз и работала экономистом. Если рижская Наташа была моложе меня на девять лет, а московская – на четырнадцать, то эта была моложе на все двадцать. Всё бы ничего, но между нами стояла её неугасшая студенческая любовь к тренеру по гимнастике, который был ещё на десять лет старше меня. Так что разница в возрасте тут роли не играла. Она ждала повторения своего чувства, а повторений не бывает. Тем не менее, мы долго дружили, а переписывались аж тринадцать лет, и она всё колебалась, пока не нашла очередного тренера, на этот раз по горным лыжам, за которого и вышла замуж. Тут уж я оборвал с ней всякую связь. Амплуа запасного игрока меня не привлекало.

И всё же, чем я ей не угодил? По её словам, я был слишком спокоен и рассудителен. Моя первоначальная решительность ей, видимо, понравилась, а потом всё пошло как-то слишком интеллигентно… Такое мне слышать было странно. Спокойный – это же замечательно! Беспокойный будет психовать, а то и бить. Некоторым, правда, это нравится. Но и я не такой уж спокойный. Свою эмоциональность, нервность и нетерпеливость я научился сдерживать, поскольку всегда восхищался невозмутимыми и хладнокровными героями любимых фильмов и книг, а экспрессия мне претила и на сцене, и в живописи, и в жизни как бутафория для чёрствых, бесчувственных людей, до которых иначе не достучишься.

Что ещё не так? Глаза у нас близкие по цвету. А у её тренеров-то, поди, глаза были голубые или серые. И наверняка они были пылкими экстравертами. В общем, и от этой истории остался лишь рассказ «Одиночные полёты». Как и эти полёты, я продолжал оставаться одиноким.

Год невзгод.

За окном сугробы –
Белая зима…
Без любви-зазнобы
В мыслях кутерьма.
Если ты не эта,
Если ты не та, –
Снова до рассвета
В сердце пустота.

За окном сугробы
Растопил апрель,
Из души-хворобы
Прорвалась свирель,
Как бывало прежде,
Грежу наяву,
В голубой надежде
Снова я живу.

За окном сугробы –
Тополиный пух,
От жары в метро бы –
Остудить свой дух,
Выйти на конечной,
Лесом побродить…
Только жар сердечный
Нечем остудить!

За окном сугробы –
Жёлтая листва,
Без зелёной робы
Ёжится Москва.
Где ж моя невеста –
Милый человек?
Не найти мне места,
Не сомкнуть мне век.

Музыкальная пауза. Макс Грегер − «Спокойной ночи, моя дорогая!»

Летом 1981 года у меня завелась ещё одна подружка. Началось с переглядок в троллейбусе, а когда мы вышли на остановке, которая у нас совпала, то, естественно, познакомились. Она звалась Ларисой и была, что называется, девушкой, приятной во всех отношениях. Додружились мы до того, что в августе поехали вдвоём на моей машине на Северный Кавказ. Вот где таились горные красоты, о которых я мечтал со школы!
Мы проехали по всем кавказским ущельям от Баксанского до Черекского.

Терек (Дарьяльское ущелье). 80х100 см, холст, масло.

Чегемское ущелье

По дороге посетили альплагерь «Торпедо» в Цейском ущелье, где отдыхала Лена Сойту с подругой.

Там мы неделю развлекались и сочиняли частушки:

Нет спасения от туриста:
На Эльбрусе – тысяч триста!
Исполком забил тревогу,
Перекрыть велел дорогу.

На турбазах – лепота:
Все оплачены места!
Ну, а коль вы – дикари,
Погуляйте до зари.

Наконец, мы приютились
В самом сердце горных стран,
А под вечер закатились
В санаторный ресторан.

Там мы с милкой не зевали –
Пили, ели, танцевали,
А авто – наоборот,
Прозябало у ворот.

Тут один черкес-рубака
Слямзил пробку бензобака,
А его дружок-грузин
Отсосал у нас бензин.

Чтоб резвиться в ресторане,
Не заботясь ни о чем,
Прикупи, шофёр, заране
К баку пробочку с ключом!

Потом мы пересекли Чеченскую автономную республику с её зелёными горами и скверными дорогамии, а на границе с Дагестаном три дня пожили на берегу шикарного горного озера Кезеной-Ам.

Лариса с грибочками

Лариса в горном озере

К этому времени бесконечные подъёмы и спуски доканали диск сцепления автомобиля, и мы засели бы надолго, если бы не местные нравы. В наших краях, бывало, стоишь на дороге с какой-нибудь поломкой или другой проблемой, а машины едут и едут мимо. Тут не так. Никто не проедет мимо, заметив непорядок. Остановятся и бескорыстно помогут, чем могут, отставив в сторону свои дела. В горной глуши никто не вздумает воровать у вас бензин, поделится своим. Пастух, увидев застрявшую машину, подойдёт и предложит ночлег в своём доме. Водители проезжего грузовичка возьмут вас на буксир и будут тащить девяносто километров до мастерской, возвращаясь при обрыве троса и останавливаясь на рынке, чтобы купить вам какое-нибудь угощение. А в конце пути скромно откажутся от оплаты своих услуг. Директор мастерской объездит на своей машине все окрестные гаражи, пока не найдет подходящий диск сцепления. А если рабочий день уже кончится, устроит вам ночлег в своем служебном кабинете.

Да, такое отношение к совершенно незнакомым людям производило впечатление. Правда, со мной была симпатичная подружка, присутствие которой, думаю, во многом способствовало успешному решению наших проблем. Но некий автолюбитель из телевизионной передачи, проехавший сто тридцать стран, тоже отмечал уникальную готовность кавказцев оказывать бескорыстную помощь. Он же признавал, что самые опасные в мире дороги – на Кавказе.

Черекское ущелье

Дорога в горах. Этюд 70х50 см, картон, масло.

Миновав горный Дагестан, мы выехали на красивый и безлюдный берег Каспийского моря. Лариса и в походных условиях оказалась хорошей компаньонкой, не ныла, везде умела наладить уют, но тут меня разочаровала. Говорит, надо было сразу ехать сюда, на приветливый каспийский пляж, а не мотаться по горным дорогам, хлебая проблемы то с ночлегом, то с ремонтом автомобиля. Все эти красоты, которыми я восхищался, поминутно выскакивая из машины и щёлкая фотоаппаратом, её не трогали, хотя в настоящих горах она была впервые. Даже слайдами из нашего путешествия, которые я оформил уже в Москве, она не заинтересовалась, не взглянула и отказалась от своей порции. Может, была обижена на то, что после «свадебного путешествия» я не позвал ее замуж? Но какая женитьба при столь разном восприятии окружающего мира? Мне интересна езда по ущельям, полная событий и впечатлений, а ей приятно лишь пассивное пребывание на пляже. Это же явная нестыковка, трещина в гармонии взглядов и душ! А лодка с трещиной для дальнего плавания не годится. Потонет.

Иная девушка говорит: «Когда буду твоей женой, тогда и стану такой, как ты хочешь». Интересная позиция. На нее есть только один ответ: «А с какой стати ты станешь моей женой, если уже сейчас между нами разлад?»

Конечно, у мужчин и женщин разные приоритеты. Но многие девчонки ходят даже в сложные походы без тайной мысли кого-то охомутать. Хотя папа и говорил, что парень думает о приключениях, а девушка о замужестве, но не всё так однозначно. О перспективах думают все, но в поход идут не за этим. В поход идут для изменения обстановки, для встреч с неизведанным, для получения удовольствия от общения с природой, от преодоления препятствий, от укрепления веры в свои силы и способности, что, в общем-то, и называется приключениями. А главное в походе – притирка характеров при решении общих, а не личных проблем. Но зато и нигде так не проверишь свою избранницу на совместимость, как в туристском походе.

Однако вернёмся в лоно городской цивилизации. Скрашивая своё одиночество гостеприимством, порой я терпел и убытки. Познакомишься, бывало, с девушкой, пригласишь в гости, поразвлекаешь её, покормишь, попоишь, а то и переспишь, а она перед уходом что-нибудь и слямзит. Такие вот они, девчонки. Хорошего отношения и даже близости им мало, сверх того хочется чего-нибудь материального. Может, на память? Не получив вожделенных бриллиантов, они то шампунь прихватят, то книжонку прихамят, а то и машину угонят. 

К Московской олимпиаде 1980 года рядом с моим домом проложили Олимпийский проспект с крытым стадионом и вереницей небольших кафеюшек, куда мы с братом заходили перекусить и порезвиться на дискотеке. Как-то зимой, ввечеру, выйдя из такого кафе и сев в машину, я забуксовал в снегу. Мимо шли люди, направляясь к станции метро. Две девушки вызвались мне помочь, и это, как ни странно, у них получилось. В благодарность я взялся подвезти их до метро, а по дороге заметил, что в машине перестал заряжаться генератор, о чём сигналила лампочка на пульте. Видимо, сказались долгие попытки вырваться из сугроба. Тогда, проезжая мимо своего дома, я предложил зайти в гости. Они не возражали.

Загостились мы за полночь. Угощались, пили, болтали, танцевали. Когда они ушли, я завалился спать, а утром в кармане куртки не обнаружил ключей от машины. Спустившись во двор, не обнаружил и самой машины. Только тут спохватился, что забыл дать им обещанные пять рублей на такси. Могли бы и напомнить. Теперь впору было беспокоиться не за машину, а за девушек, отправившихся в ночное путешествие в сильном подпитии на чужой неисправной машине.

Заявив в милицию, я поехал на работу, а после обеда мне сообщили по телефону, что машина обнаружена в Сокольниках. Я взял запасные ключи, и мы поехали на милицейском газике. Моя машина стояла на заснеженной аллее, целая и запертая, а на сиденье лежал порванный ремень генератора. Вот это девушки! Мало того, что вызволили меня из снежного плена, так ещё в пьяном угаре уехали по ночному городу за десяток километров и разобрались в неисправности. И обо мне позаботились, положив ремень на видное место. Запасного ремня с собой не было, я сел за руль, и милицейский газик отбуксировал меня домой. На другой день угонщицы звонили, интересовались, нашёл ли я машину, предлагали вернуть ключи, но сами так и не заявились, видимо побоялись, что я привлеку их за угон.

Во избежание нового угона, в другой раз и уже других девушек я подвёз на машине до «Новослободской». И, конечно, попался. Едва они вылезли, как подошёл милиционер и говорит, что тут стоять нельзя. Отвечаю: во-первых, знаков нет, а во-вторых, я на секундочку, только высадил девушек. Он принюхался и объявил, что я ещё и выпивши. Я согласился: «Есть немножко. Ехать-то не собирался, но пристали: подвези да подвези». – «И много выпили?» – «Пустяки, полбутылки на троих». – «А полбутылки осталось?» – «Осталось». – «Ну, тогда поехали». И сел ко мне в машину. Вернулся я к своему дому, вынес ему полбутылки водки и подвёз к Савёловскому вокзалу, где ему надо было подменить коллегу. Он уже не возражал, что я во хмелю за рулём. Расстались друзьями.

А что до девушек, то в те лихие годы они сильно распустились, словно цветы в июне. Мало мелкого расхитительства, так однажды с их помощью меня нехило ограбили. Вот заявились в гости две едва знакомые девицы. Как-то подвозил их по пути и дал визитку с номером телефона, что всегда лежит у меня в машине. Одна из них уже приходила, видимо, наводчица, теперь явились вдвоём, а вслед за ними ещё и два парня. Принесли бутылку и коробку конфет с ликёром. А мне что, я гостеприимный. Посидели, порассказывали байки, всё было мирно и весело. Одному из парней надо было рано ехать на вокзал, и они устроились до утра в соседней комнате, а «наводчица» осталась со мной развлечь и отвлечь.

Утром просыпаюсь – девушки нет, а из ванной доносится шум воды. Думаю, принимает душ. Вода шумела подозрительно долго, и я пошёл проверить, не утонула ли. Нигде никого, наружная дверь не захлопнута. Во сне ничего не слышал, видно, подсыпали снотворного. Вынесли  два фотоаппарата, собрание Конан-Дойля, перешерстили письменный стол в соседней комнате, выгребли мелочь, лежавшую в кофейной банке, прихватили и школьную серебряную медаль… Почему не убили, не знаю. Видимо, я произвёл на них благоприятное впечатление своими картинами, песнями и анекдотами. Машину тоже не угнали, даже ключей не взяли. Лопухи. Милиция – тоже лопухи. Как водится, никого не нашли, хотя я сообщил не только приметы, но и всё, что они о себе рассказали. Ну, а я – главный лопух.

А очередная девица прихамила целую кипу книг. Пока я спал, собрала с книжных полок те, что подороже, сложила в мой же чемоданчик и вынесла на лестницу, к чердачной двери. У меня-то последний этаж, один пролёт наверх, а там никто не увидит. И пришла досыпать. Утром мы вышли вместе, а когда расстались у метро, и я поехал на работу, она вернулась и забрала добычу. Это я уже потом понял. Но после таких финтов расстилаться перед девушками у меня не было никакого желания. А вы говорите – поклоняться. Тем более, жениться. Мерси боку.

А если бы и женился, наверняка вскоре бы развёлся, потому что своей половинки так и не встретил. Ведь к ней и требования другие, и чувства непохожие. Во-первых, муж и жена должны вместе «смотреться», выглядеть парой, а не чужими тётей и дядей. Во-вторых, к жене должно быть неугасимое влечение, а не так, что на третий день уже надоела. В-третьих, она должна разделять взгляды мужа, поддерживать в начинаниях, ухаживать за ним, и всё это в охотку. Это уж не говоря о характере, вкусах и привычках, где тоже нужна гармония.

Если на роль любовницы сгодится одна девушка из сотни, то в качестве жены не подойдёт и одна из тысячи. Вообще-то считается, что вторая половинка у человека всего одна на всём белом свете. Но это уж слишком. Если было бы так, человечество вымерло бы задолго до нас. Природа такого допустить не может и создаёт людей взаимозаменяемыми, во всяком случае, в вопросе воспроизводства популяции. Но за долгую историю своего развития человек настолько усложнился и в спектре чувственных восприятий, и в информационной оснащённости, что выбрать подходящую пару стало очень непросто.

В молодости, помнится, я собирался искать жену среди студенток инъяза, с факультета английского языка, в спортивной секции художественной гимнастики, да ещё и посещающую вокальную студию. А что? Я музыке обучен, а она и спеть ничего не сможет? Разговорная практика по-английски в семье тоже не помешает. У гимнасток хорошие фигурки. А жена ещё должна быть весёлой, аккуратной, хозяйничать, шить, кулинарить… Но недаром говорится, что своими намерениями можно только Бога смешить. Хотя, пусть веселится, жалко, что ли.

Вот тётина подруга Маша после разговора о Наташе задала всего один вопрос: «А она тебя слушается?» Я подумал − а действительно! Ведь если не слушается, как я могу за неё отвечать? «Мы в ответе за тех, кого приручили», – написал Антуан де Сент-Экзюпери. То есть, за приручённых, ручных, которые слушаются. А как отвечать за самостоятельных? Они сами по себе. Пусть гуляют на свободе. А если ещё и перечат…

Откуда возьмётся нежность к собаке, которая вас кусает, или к женщине, которая вам перечит? Да даже и к такой, которая не вполне вам открывается? Ведь иные женщины, допуская мужчину в своё тело, не пускают в душу. Дескать, это не твоё мужское собачье дело. Но тогда не будет и ответных откровений. Даже в суде от истцов и свидетелей требуют «правду, всю правду и только правду». Тем более, в семье это должно быть законом. Иначе на фиг мне такая семья. Ещё и работай на неё. Содержи дом, где у тебя доступ только в прихожую. А если и прорвёшься в гостиную, так там каждый прикрылся своей занавесочкой. Не говоря уж о личных комнатах с замочками на дверях. Посидели за ужином, поделились впечатлениями. «А ты где сегодня был?.. Да? А я-то сегодня была!..» И расползлись по своим углам. Нет уж, увольте, это не семья, а какая-то коммуналка.

А иная претендентка не разрешает при себе курить. Боится наглотаться вредного дыма, пусть я глотаю один. То есть, делить со мной судьбу она не готова. Планирует меня похоронить и жить дальше как ни в чём не бывало. Это тоже не вдохновляет. Хочется всё же надеяться, что без меня ей и свет не мил. А ещё женщины различаются тем, что одна, придя к мужчине и увидев немытую тарелку, тут же её помоет, а другая будет грубо тыкать его носом, не забывая при этом требовать от него культурного обхождения.

Однако за нашими досужими разговорами я уже пропустил несколько интересных путешествий. Отпуск-то в те поры всё же случался ежегодно. Надо наверстать.

В августе 1983 года, а точнее, в конце июля, я с Наташей московской поехал на машине в рязанскую Мещёру. Наташа, некоторое время пребывавшая со мной «в разводе», уже успела выйти замуж и родить дочку. Кстати, об этом я уже упоминал. Муж её сидел на нарах за спекуляцию антиквариатом, сама она после болезни еле трепыхалась, и я взялся её отвлечь и развлечь. Выбрал этот недалёкий маршрут, поскольку у неё была всего неделя, а там начинался отпуск у Эдгара, и он мог её заменить. Играло роль и то, что в этой «подмосковной тайге» никто из нас до сих пор не бывал.

Мешёра – за самим этим словом мерещились непроходимые дебри и топкие болота. На деле оказалось, что это совсем не тайга. Самое общее впечатление – это очень светлая, привольная и приветливая страна. Страна лесная и песчаная, речная и озёрная, поэтичная и задумчивая. Сосновые боры её похожи на прибалтийские, только менее исхоженные. А по сравнению с байкальскими и алтайскими чащобами это просто солнечные лесопарки.

Стоянка на берегу реки Пра

Облюбовав местечко на берегу красивой лесной речки Пра, мы неплохо отдохнули и дождались Эдгара, заменившего Наташу, которая уехала на попутке в Москву. А с Эдгаром мы ещё довольно долго колесили по лесам и дорогам, устраивая стоянки на берегах больших и маленьких озёр. Места приятные, но такого, чтобы прямо ах, нам так и не попалось. Мещёрский лес

А на следующий год совершили с ним вдвоём более далёкий псковско-эстонский автопробег. Мы ведь каждый раз хотим найти место не только на нынешний отпуск, а на перспективу, чтобы, наконец, перестать расходовать время на бесконечные поиски, а ехать прямиком в рай земной. Вот только где он? Пока неизвестно. То есть, конечно, известно: на Байкале, в дельте Волги, на карельских озёрах… Но это всё далеко. Ведь должно быть, чёрт возьми, и в средней полосе райское местечко! Мещёра в целом нам понравилась, и вполне близко. Но это к востоку от Москвы, а наша дача далеко на западе. Не по пути. А желательна всё же возможность совмещения, нельзя же дачу совсем забросить.

Кстати, достаточно просторный, живописный и ненаселённый берег был на латгальском озере Разлив, что как раз по дороге на дачу. Но там неважно с рыбой, грибами и охотой. Короче, угодить нам трудно. «Нет, ребята, всё не так! Всё не так, ребята», – проницательно заметил популярный поэт советской эпохи тов. Высоцкий В.С. Короче, на этот раз поехали мы на северо-запад. Тверь, Зубцов, Пустошка, Себеж, Псков, Изборск, Тарту… Не подумайте, что решили смыться за границу. Заграница нам и даром не нужна.

Как-то мы, взглянув на карту,
Прикатили в город Тарту.
Он же мигом от ворот
Нам устроил разворот.

В смысле, устроиться в гостиницу нам не удалось. Тогда мы наплевали на комфорт и выехали на северный берег Чудского озера. То, что мы там увидели, произвело на нас неизгладимое впечатление. В просторном сосновом лесу, покрывающем прибрежные дюны, расположился настоящий автомобильный табор. Десятки, а может, сотни легковушек ютились между деревьями. Рядом торчали разноцветные палатки, дымили импровизированные кухни, сидели и шныряли отпускники, жёны и детишки, девчонки и мальчишки.

Берег озера поверг нас в не меньшее изумление: это было настоящее Рижское взморье, разве что более компактное. Менее широкий и длинный песчаный пляж, но такие же сосны на дюнах, водная ширь до горизонта…

Как-то в школе мы учили,
Что на озере Чудском
Крестоносцев замочили
Под проломленным ледком.

Что раздолье здесь такое,
Кто подумать мог всерьёз?
Даже Юрмале Чудское
Утереть способно нос!

Конечно, отдых здесь достаточно пассивен и однообразен, подходит в основном для семей с детьми и без своих дач, поэтому при всём восхищении мы задерживаться не стали. Погуляли, искупались, подкрепили свои впечатления фотосъёмкой, приняли толику загара, поглазели на красиво вписанные в пересечённую местность эстонские дачи да пошли собираться в путь. Ведь нас ждала дача в настоящей Юрмале, хоть и не такая шикарная, как эти, зато своя. Там мы и провели остаток своих отпусков.

Однако надо рассказать и ещё об одной Тане, с которой мы общались довольно долго. Началось с того, что как-то в праздничный вечер по дороге домой я притормозил у Пушкинской площади посмотреть салют. Среди зевак стояла девчушка с ясными голубыми глазами и малышкой на руках. После салюта оказалось, что нам по пути, и я их подвёз… до своего дома. Она была из Гомеля, здесь училась в медучилище, параллельно отрабатывала дворником служебную квартиру, которую потом и приватизировала.

Таня была слишком привязчивой для моего свободолюбивого характера, да и мягким нравом похвастаться не могла. Несколько раз мы с Эдгаром брали их с дочкой в отпускные автомобильные поездки. Очень уж она просилась, но компаньонкой была неуживчивой и сварливой. По всякому поводу нас поносила, не стесняясь обзывать дураками. Вот уж мастерица перечить! И это при том, что могла быть вполне обходительной и даже милой. Но, видимо, это ей меньше нравилось. Наверное, давал себя знать агрессивный налёт комплекса провинциальной неполноценности. А где же, спросите, дочкин отец? А он их, как водится, забросил: не ужились. Чему удивляться не приходится.

В августе 1985 года мы с ними поехали в сторону Селигера. На Селигере, к своему стыду, мы до сих пор не бывали, надо было загладить этот промах и заодно посмотреть, нет ли там заветного местечка, за которым мы так долго охотимся. Прибыв к системе Селигера, объехали озеро Волго. Симпатичные берега там попадались, но озеро большое, открытое, ни тебе заливов, ни островов, ни проток. В ветреную погоду не больно-то уютно. Рыба не ловится, грибов не видать. Поехали к самому Селигеру, где приткнулись на территории турбазы «Сокол». Цивилизованно до неприличия, словно ведомственный дом отдыха или санаторий. Нет, это не для дикарей вроде нас. Заехав ещё и на озеро Пено, покинули страну Селигерию и переехали к Великим Лукам, на озеро Волобу, о котором я читал восторженный отзыв, а в прошлом году туда ездили рижане Таня с Сергеем.

Здесь исток реки Дриссы. Берег сосновый. Много грибов, в том числе белых. Наконец-то отвели душу, пособирали их и поели всласть. Рыбы тоже много, всё вокруг плещется. Несколько дней пожили лагерем на разных берегах, а потом поехали в Невель, где посадили девчонок на поезд в Москву, ибо их отпускное время истекло..

Сами же на оставшиеся две недели махнули в Юрмалу, на полупустую дачу. Там-то эти недели, конечно, пролетят гораздо быстрее, чем тянулись в разъездах по незнакомым дорогам и замечательным уголкам природы. А «полупустую» – потому что на втором этаже живут соседи. Между прочим, я уже писал, а вы забыли.
Дача есть дача, там интересного мало. Морской пляж, купалки-загоралки, вечерние набеги на рестораны. Ни сада, ни весёлых компаний, как бывало в детстве. Скукота.

На следующий год в очередной отпуск мы снова отправились с братом на машине на дачу. Родители туда уже не ездят, а дачу надо проведывать. На этот раз по дороге две недели провели на латгальских озёрах, а когда приехали на дачу, то Таня с Анной были уже там. Оказывается, Таня узнала у нашей мамы адрес, приехала и забралась в дачу без приглашения и без ключей. Разбойница была – будь здоров, но никогда ничего не воровала и однажды даже яростно защищала меня от хулиганов.

Вот только ласковой она быть не умела. Не знаю, бывают ли вообще ласковые девушки, но ни одна из моих знакомых в этом качестве себя не проявила. В отличие от меня. Помню, мои первые подружки, словно сговорившись, отмечали: «Какие у тебя ласковые руки!» Я даже стал считать, сколько девчонок произнесут эти слова. Насчитал больше десятка. А потом вдруг как отрезало, хотя руки были те самые. Наташка рижская как-то сказала: «Что ты меня гладишь, я не кошка!» Потом я заметил, что если мужчины возбуждаются от ласки, то женщины – от боли. Видимо, просыпается их мазохистская сущность, оставшаяся с древних времён, когда они зачастую подвергались насилию: «Алик, сделай мне больно!» Вот и Таня частенько задирается, пока я, рассердившись, не дам ей сдачи, после чего у неё пробуждается любвеобилие.

Ну и где та женская ласка, о которой я мечтал, как всякий нормальный мужчина? Только чужие собаки по-прежнему подбегали, виляя хвостом и ласкаясь, да домашние кошки забирались на колени и мурлыкали, вгоняя в сон. Бывало, одна устроится на коленях, ещё одна рядом, в очереди. А к другим на колени не шли. Кошек-то не обманешь.

Однако речь не о собаках и кошках, а о Тане с Анной, с которыми в 1987 году мы открыли дивные места. Выбирая маршрут для очередного отпуска, я высмотрел на туристской карте Новгородской области дорогу, помеченную целой вереницей значков «живописная местность». Дорога соединяла райцентр Боровичи с железнодорожной станцией Хвойная. Вокруг дороги голубели гирлянды озёр.

По пути туда мы не брезговали останавливаться в привлекательных местах, ибо всё ещё находились в поиске. Поэтому добирались долго. А когда добрались, обнаружили, кажется, то, что так долго искали, безжалостно бракуя излюбленные отпускные стоянки автомобилистов. Великолепный, преимущественно сосновый лес на живописной холмистой местности, многочисленные лесные дороги и озёра, озёра, озёра… Целая узорчатая система больших и маленьких озёр с удобными подъездами, со сколоченными там и сям могучими столами на столбах-брёвнах под дощатыми крышами-навесами – и всё это при почти полном безлюдье. Мы колесили по лесам, и глаза у нас разбегались от свалившейся благодати.

Как доложили знатоки, уровень воды в этих озёрах непостоянен: они то переполняются водой, затапливая окрестности, то вовсе исчезают, уходя под землю, с периодом около пятнадцати лет. А может, и без периода. Причём рыба приходит и уходит вместе с водой. Тут вылавливали щук, окольцованных в Ильмень-озере и даже в Ладоге, так что очевидна подземная связь этих северных водоёмов. И потому местные озёра носят общее неофициальное название «Затопы».

Поражало отсутствие не только людей, но и летучих кровососов – комаров, слепней, мошек, даже мух, которые на прошлых стоянках, бывало, тучами роились вокруг и набивались в машину, никак не желая её покидать. А здесь я целый час лежал-загорал на травке у берега, и ни одна тварь мне не досаждала. Змей тоже не видать, одни ящерицы бегают. Сюда вполне можно приезжать на весь отпуск. Подъезд прекрасный, лучше не придумаешь, асфальт почти до места, а в трёх километрах – деревня с магазином, где можно купить основные продукты. Кстати, снизить их количество позволяет обилие грибов в здешних лесах. Короче, от Затопов мы были в восторге.

На Затопах. Этюд 50х70 см, холст, масло.

На обратном пути мы выехали к громадному, искрящемуся в лучах солнца озеру Пирос, а потом пожили два дня, объедаясь малиной, на берегу длинного озера Ужин (ударение на второй слог, от слова «сужение»), растянувшегося на пятнадцать километров в глубокой лесной впадине. И, наконец, погостили на берегу Вышневолоцкого водохранилища, тоже приятно нас поразившего. Здесь есть и грибы, и рыба, и даже водоплавающая дичь. Без преувеличения, на этот раз мы познакомились с лучшими местами из всех, что попадались нам доселе в средней полосе России.

На следующий год мы в том же составе снова поехали на Затопы, на этот раз без остановок. Там я сразу взялся считать, сколько соберу белых грибов, и за десять дней насчитал 188 штук. Если учесть, что другие тоже их собирали, то выйдет, что мы съели там около полутысячи белых грибов. А вот с местной рыбой общего языка так и не нашли.

Тем временем моя студенческая и походная подруга Таня, так и не дождавшись меня, вышла в Риге замуж за Сергея, младшего брата одной из своих приятельниц. Они спелись, когда в 1976 году мы вчетвером на его «Москвиче» ездили в Прикарпатье (тогда у меня машины ещё не было). С собой у нас была «Мева», и мы плавали на ней по таинственному водохранилищу, образованному запрудой горной реки. Оно исторгало то странные звуки, то ещё более странное зарево, а из-под воды дорожкой всплывали пузыри, словно на дне кто-то ходил по длинному подводному коридору. Мы решили, что там прячется военная база с ракетной пусковой установкой, и тревожить подводников не стали.

«Мева» на карпатском озере

Что-то часто в наших лодочных разъездах мы натыкаемся на военные объекты: то на Ахтубе у Капустина Яра с взлетающими ракетами, то на Ладожском озере с нумерованными островами и всплывающими подлодками, то здесь, на карпатской запруде с загадочными подводными эффектами… Похоже, наши вооружённые силы захватили все красивые места. Типа «хорошо устроились». Ну, и ради Бога. Зато не раз мы пробавлялись у них бесплатным бензинчиком и для лодочных моторов, и для автомобиля. Ведь эти ребята – не то что иные местные куркули, которые только и думают, как бы нажиться на чужих проблемах. Хотя, надо признаться, таких у нас всё-таки немного. Сколько я не ездил по разным закоулкам нашей страны, а хороших людей везде, что называется, подавляющее большинство. Пусть же оно и дальше всех подавляет.

Возвращались тогда мы порознь: я уехал на поезде в Москву, а Таня с Серёжей – на машине в Ригу. Потом она рассказала, что Серёжа сделал ей предложение и спрашивала моего совета. Я не стал возражать, поскольку у Серёжи был единственный явный недостаток – он был на 14 лет моложе её. Правда, молодой Бетховен, когда его обозвали молокососом, мудро заметил: «Молодость – скорее достоинство, чем недостаток».

А ещё раньше, когда мы с братом перебрались из Риги в Москву, Таня несколько лет снимала на пару с коллегой квартиру на окраине Риги, в Кенгарагсе. Квартира была с привидениями. Таня рассказывала, как однажды она не могла туда войти, потому что кто-то крепко держал дверь изнутри. В другой раз, ожидая моего прилёта из Москвы, она слышала, как приземлился самолёт (дом расположен недалеко от аэропорта), а потом явился и я. Пока раздевался, она пошла на кухню поставить чайник, а когда вернулась, я исчез, и только вешалка в гардеробе покачивалась. А на деле прилетел я только следующим самолётом. Такие фокусы жители объясняли тем, что эти дома построили на месте старого кладбища. Уж не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, но других объяснений не поступало.

Потом Таня получила собственную квартиру от института Энергосетьпроект, где работала последние годы руководителем конструкторской группы. Квартира однокомнатная, приличная, с большой лоджией, в новом доме, на строительстве которого мы с друзьями тоже отрабатывали часы в пользу Тани.

Спросите, что же я сам-то её бросил? Конечно, она была моей любимой подружкой, с ней много было и прожито, и пройдено, и взгляды, и интересы у нас во многом совпадали, но запросы к жене у меня были другие. Там от меня требовалось не дружеское расположение, а пристрастие, исключающее побочные симпатии. К тому же Таня, хотя меня и любила, не вполне понимала и чувствовала. Желая меня поддержать, нередко говорила и поступала невпопад, вызывая мою досаду. Но дружим мы до сих пор и даже живём под одной крышей.

Но это другой вопрос. А в 1991 году мы с Эдгаром сагитировали Таню с Сергеем посетить Затопы. Отправились на двух машинах: они вдвоём на своём «Москвиче», а я с братом и девчатами на моём «жигуле». Но на этот раз нам не повезло: Затопы затопило. Все низменные места окружающих лесов, включая дороги, оказались под водой, и проехать никуда не удалось. Тогда мы уехали и устроились поблизости, на озере Граничном возле турбазы «Голубые ключи». Пожили там десяток дней, пособирали грибы и половили рыбку. Тут нас застало сообщение о путче ГКЧП, после которого испуганные республики стали разбегаться из Союза, а Ане пора было собираться в школу. Тогда мы поехали в сторону Селигера и по дороге посадили девчонок на поезд в Москву. А в стране Селигерии мы открыли ещё одно симпатичное место – длинный и уютный мысок на озере Вельё. Лес с грибами там был далековато, но рыбка ловилась.

В следующие годы мы с Эдгаром, Таней и Анной катались по волжским берегам, искали хорошие места поближе, чем Затопы и Селигер, но ничего подходящего так и не нашли.

Однако вернёмся от путешествий обратно к женщинам и женитьбе. О многих своих пассиях я рассказал, другие остались за кадром. Ох, и много же их было! Но не подумайте, что я какой-нибудь «половой гигант». Если я и бывал «богом в постели», то не всем выпадала такая лафа. Боги не роботы: психика, нервы, мысли… Да и от барышни многое зависит. Если она лежит, как труп, то ей нужен не бог, а некрофил.

Бывают мужчины всеядные, не испорченные цивилизацией, которым всё нипочём. Как грузин в анекдоте: привёл девушку, а сам пошёл за бутылкой. Когда вернулся, она уже разделась и лежит, ждёт. Он взъярился: «Это что такое? Адывайся и сапратывляйся!» Но жизнь не анекдот, а я не грузин. Я человек эмоциональный и впечатлительный, меня можно обидеть одним словом. И поминай как звали. Но бывает и другое: ждёшь ненаглядную, ждёшь месяцами, а потом и перехотел: хороша ложка к обеду. В рассказе Джека Лондона «Когда боги смеются» молодожёны откладывали близость, наслаждаясь азартом неутоляемого влечения, а когда, наконец, сподобились, ничего и не вышло.

Подводя итог разговорам о женитьбе, приведу слова доктора Джеймса Добсона из радиобеседы: «Не женись на девушке, с которой ты сможешь жить. Женись только на той, без которой ты жить не сможешь». А одиноких он утешал: «Несчастный брак несчастнее самого одинокого одиночества». Стоит прислушаться и к Омару Хайаму: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало». А бывает, что девушка, без которой не можешь жить, и та, с которой жить невозможно, – одно и то же лицо. Вот и разбирайся. Так что оправдания-то я найду всегда. Только от этого не легче. А вообще, многое о женщинах, мужчинах и их отношениях я изложил на основе своего и мирового опыта в книжке «Прописные истины в популярном изложении», доступной в интернете, а частично и здесь, на моём блоге. Читайте, развлекайтесь и развивайтесь.

Музыкальная пауза.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

10 комментариев к записи “Кое-что о себе”